— Пообещайте девице Уотерс жениха из их числа, любого, какой
понравится, — предложил Визерис. — Она дружна с кузенами, с
кузинами. Они её свита, в конце концов. Сейчас они её оставили,
конечно — все Ланнистеры остро чуют, кто в милости, кто нет, но
раньше все были рядом. Девочка умна и наблюдательна, я думаю, она
поможет найти ответ.
— Хороший совет, Верис, — поблагодарил Старк искренне. — Когда
будет война... убереги моих детей.
— Я обещаю, милорд. Клянусь душою матери.
Две клятвы в один день — не многовато ли? Нет, в самый раз.
Сложнее было с Томменом.
Тот, правда, сначала радовался — похоже, мелкий гад Джоффри даже
родному брату не давал покоя, не только чужим сёстрам. А вот
потом... то он просился к маме, то к папе, то хотел увидеть кузена
Робена, то спрашивал, где все его друзья... как объяснить ребёнку,
что свита — не друзья, и что бастардам свиты не полагается?
Джону Сноу Визерис сразу приказал молчать и даже не
пытаться.
Вместо этого он начал гулять с мальцом. Сажать его на спину и
уходить от лагеря на милю-другую. Искать цветы и кроликов в траве,
прятаться в кустах и сторожить оленей.
Томмен оказался совсем не глуп. Он мигом схватывал все правила
игры: когда сидеть тихо, когда громко хлопать в ладоши, когда
бежать и когда стоять. И в общем-то он был ненамного тяжелее Дени
во времена мирийского скитанья, так что носить его было не большой
обузой.
Сегодня они искали ирисы.
Болотные цветы, ведь Перешеек был совсем уже близко.
— Ирисы красивые? — спрашивал Томмен.
— Да, синие с золотом, — ответил Визерис.
— Я сделаю букет и подарю их матушке.
Ему недавно позволили подходить под окно дома на колёсах и
говорить с преступницей Серсеей и братом. Впрочем, Джоффри всё
больше бранился и обещал зарезать всех и вся.
Чёрное бревно лежало близ тропы, невозмутимое и безопасное...
пока, зашевелившись, не подползло к ним, довольно быстро, и не
ткнулось носом в руку Визерису.
Бревно было львоящер.
Эллария была ни капли не похожа на Элию. Та была маленькая и
хрупкая — Эллария высокая и фигуристая, та была тихая и робкая —
Эллария не лезла за словом в карман. Ни капли не похожа, и Визерис
был благодарен ей, или богам, её создавшим. Так лучше. Можно любить
обеих, не путаясь ни в именах, ни в лицах.
Он до сих пор помнил день, когда Эллария прибыла на Камень —
лил дождь, как и почти всегда, и мама не выходила из замка, как и
почти всегда, а он, непойманный, спустился вниз, к гавани, где
стеной стояли корабли. Он любил дождь, как любил всё новое — до тех
пор он никогда не промокал под небесной водой, не нюхал морскую
соль, не видел радуги.