— Идти тебе туда потому, — терпеливо
ответил Вышата, — что так тебе государем велено. А на запад ходить
не велено. Ослушаешься, в Калиновграде другой князь сядет. Добычи у
литвы тебе не взять. Тут ты прав. Но зато великий государь у тебя
челядь купит. За соль и железо. Добрый народ, боевой. Уже и место
ему для жизни приготовлено. Остальные племена пруссов с тобой
пойдут. Я с ними договорился уже.
— Сколько той литвы государю нужно? —
глаза Крока жадно сверкнули.
— Вся! — ответил Вышата и опрокинул в
себя кубок. — До последнего человека.
***
Август 642 года. Измаил.
Префектура Дакия.
Новый префект Дакии Неклюд тянулся в
струнку, поедая императора преданным взглядом. Бывший командующий
третьим легионом принял провинцию только в этом году, но знал ее
как свои пять пальцев. Он тут служил. Стены замка Измаила сложили
уже на две трети в высоту, и даже ворота повесили. Городок этот уже
худо-бедно со своей ролью начал справляться. Потому как и такие
укрепления для дальней глухомани в диковинку.
Пограничную Дакию заселяли отставными
воинами, каждому из которых землицы нарезали от души — и по три
франкских манса, и по четыре, и по пять. Только тут франкских
мансов не знали, а потому пользовались ромейскими модиями,
зевгариями и еще хрен знает чем. Даже югерами старинными, которые
застряли в головах местных горцев.
Вообще, в системах измерений тогда
творился неописуемый бардак, унаследованный еще с римских времен. И
что интересно, всех это устраивало. Приспособились за столетия.
Толерантные римляне не лезли в жизнь людей, если они в срок платили
налоги, и позволяли каждой местности измерять длину, вес и площадь
так, как те посчитают нужным. И теперь, когда формально в Словении
начали действовать… точнее, не так… не могли больше игнорироваться
имперские законы, проблемы накатили подобно морскому приливу.
Самослав покой и сон потерял, понимая, какие неприятности его
ожидают в будущем. Ведь даже в одном сокарии могло быть десять
оргий, а могло быть двенадцать. А зевгарий, который равнялся одному
крупному наделу, мог вмещать восемьдесят модиев пашни, а мог и
двести семьдесят. Это зависело от урожайности земли. В общем,
Дакия, которая заселялась колонистами, стала источником такого
количества жалоб, что у государя-императора начал глаз дергаться.
Хаос и несправедливости доходили до того, что пару раз чуть бунт не
случился.