023
Найдя место посуше, присел передохнуть, посматривая на унылую
картину перед собой. Здесь не заметно четкой границы между берегом
и болотом, просто почва становилась все более влажной, пока ноги не
начинали проваливаться в неё по щиколотку. Характер болота в этом
месте совершенно иной. Если с восточной и южной сторон оно густо
покрыто мелкими мохнатыми зелеными кочками с редко торчащими голыми
сосенками между ними, то здесь деревьев не было вообще, а почти
черные кочки, значительно большего размера, раскиданы гораздо реже.
Пространства открытой воды затянуты буроватой тиной. Очевидно, что
с этой стороны сплошная непроходимая топь. На ум пришло слово –
трясина! Правда вдали, у самого горизонта, тянется темная полоска.
Скорее всего это действительно был лес, росший вдоль внешнего края
болота. Туда-то мне и предстоит добираться весной.
Пошел дальше, поневоле опасливо косясь на сумрачный пейзаж.
Березовый лесок на пригорке справа от меня, меж тем, давно
закончился и началась полоса кустарника. Я различил ярко-оранжевые
крапинки рябины, группки невысоких кустов смородины, отдельные
деревца черемухи. Местами алели ягоды шиповника. Впрочем, полоса
кустарника была неширока, метров двадцати, не более того. Далее
почва несколько повышалась, и я вышел на луг, где среди клевера и
тысячелистника виднелись кустики земляники (конечно уже без ягод),
костяники, голубики. В болоте несомненно должна была быть клюква и
морошка. Все это мне может весьма пригодиться. Воспользовавшись
оказией, залез в кустарник и набил полные карманы пиджака и плаща
ягодами шиповника и рябины, решив, что надо будет обязательно сюда
вернуться, тем более что напрямую от моего стойбища до этих
зарослей совсем недалеко (я отчетливо видел «свою» ель). На востоке
же, метрах в трехстах, среди травы, мне кажется, различил гряду
«каменоломни». Засунув в рот горсть горько-кислых рябиновых ягодок
и с наслаждением посасывая их, я вернулся к западному берегу и в
приподнятом настроении продолжил прерванное путешествие, но уже
несколько выше по пологому здесь склону.
Идя краем луга, среди трав я смог распознать зверобой,
багульник, душицу, пустырник, мать-и-мачеху, крапиву. Но названия
большинства трав я припомнить не мог (да вернее, как городской
житель, и не знал их никогда). В нескольких местах открывались
целые поля, покрытые лопухом-репейником, чему я особенно
обрадовался, так как знал, что корни лопуха, сваренные или
запеченные в золе, весьма питательны и по вкусу напоминают
картофель. Тут же решил сделать на зиму запас корней этого
полезного растения. Мое настроение, упавшее было после предыдущих
открытий, улучшилось от осознания, что голодная смерть, во всяком
случае ближайшее время, мне точно не грозит.