— Как же, Зиркас меня
разрази, я рад вас видеть, друзья! — счастливо улыбаясь
Симонд щерил рот и отмахивался от брата, —
Я думал, что совсем заплутал. Думал конец...
— Еще нет, дружище, —
проговорил Инграм. — Повезло нам.
— Не всем. — потухшим
голосом отозвался Миккель.
— Не всем?
А кто...
Мы промолчали. Симонд обвел нас
взглядом и догадался.
— Ларс?
Миккель закачал головой и потер
глаз. Пока мы мялись на месте, Джод все-таки нашел
несколько пригодных факелов, что были погребены под слоем песка
и породы. Один засунул за пояс, а второй —
запалил. По-крайней мере, теперь у нас будет свет,
хотя бы на какое-то время.
— Да, — протянул Инграм.
— Хороши дела. Все выпивка ушла понапрасну. Не люблю это
чувство.
— Трезвость? — подначил его
Джод.
Инграм только отмахнулся. Вялый смех
и вновь повисла тишина.
— И что теперь?
— спросил Улле.
— Теперь надо выбираться, —
ответил ему здоровяк и почесал бороду, — Знать бы
еще как.
Верманд стоял, уставившись вперед.
Проход вперед был забран досками, как и тот, что проломил
Симонд. Сквозь прорехи, паутину и древесную труху,
в темноте что-то блестело. Металлический блеск. Обменявшись
с Миккелем взглядом, я закинул торбу за плечо
и мы вместе начали расчищать путь. Как только отломили
достаточно досок, чтобы пролезть внутрь, южанин нырнул
в дыру.
— Джод, — донесся
голос, — Посвети-ка.
Факел рассеял мрак. Верманд юркнул
следом Миккелем, а тот уже шарил руками на дальнем конце
тупика. Но стена вовсе не была тупиком: там была видна
кладка, и, ох не радуйся раньше времени Тэмиель,
но что же это, как не осколок удачи?
— Что там такое? — спросил
Улле.
— А на что это
похоже?
— На дверь.
— подтвердил очевидное мой юный последователь.
— Это похоже на выход! Ха!
Ребяты, кажысь не подохнем! — заметно повеселевший
Миккель дернул за ручку двери, — Ну-ка, Верманд,
подсоби.
Они дергал снова и снова.
Упирались ногами в пол и стены. Потом начали толкать.
И снова тянули. Наконец, в очередной раз сорвав руки
с тяжелого кольца, бонды кубарем покатились и растянулись
на земле. Тяжелая и массивная, окованная металлом дверь
будто вросла в стену.
— Вот сука! — Миккель
вскочил, поплевал на руки, схватил кирку и,
размахнувшись, засадил наконечник меж дверью и камнем.
— Щас я тебя, паскуда, выкорчую!
Вены вздулись на руках южанина,
а лицо затряслось и пошло пятнами. Он пыхтел
и раскачивался, пытаясь расшатать дверь. Его босые ноги
скользили по камню, а стиснутые пальцы побелели
от напряжение. Выпучив глаза и брызгая слюной, Миккель
рычал и в очередной раз вложил силы в рывок.
Раздался треск. В руках бонда был обломок древка — само
кайло так и осталось зажатым в тиски камня и стали.
Дверь так и не шелохнулась.