— Хехех! Вот
отлично же — думал помру с жажды! — Верманд
сковырнул закупоривающую печать бутылки и уж было поднес
ко рту.
Инграм вырвал бутыль из его рук
с нечеловеческим проворством. Когда дело касалось выпивки, его
было не остановить. Еще бы! Небось выдержанное, как
прадедов хрен, и так же жжет. Мечта пропойцы! Попытку
Верманда отобрать бутылку обратно темноволосый бонд авторитетно
остановил.
— Первый глоток для
мастера-дегустатора! — и он тут же приложился
к бутылке сделав три сочных глотка.
И следом скорчился на полу,
ощерив рот. Он часто задышал, заорал и наконец забился
в конвульсиях. Бутыль отлетела в сторону
и с хлопком разбилась, выплеснув темное содержимое.
Мы пытались удержать Инграма, но его трясло
и колотило так сильно, что он клацал зубами
с таким же звуком, с каким сшибаются клинки.
Навалившись втроем мы кое-как придавили его и немного
погодя его отпустило. Он затих. Умер? Я приложил ухо
к его рту. Тишина. Ни дуновения. Неужели...
— Вот жешь срань-то!
— подлец оглушил меня своим ревом.
Я влепил ему по челюсти.
Ухо не слышит! Вот скотина! Стоило из-за него волноваться.
Этого урода не убьет и тысячелетняя выдержка. Улле
и Верманда ухахатывались и бились в истерике. Да.
Ха-ха! Очень смешно. Ладно ты Улле, но от тебя
следопыт, я такого не ожидал.
— Клянусь ядовитой сракой
Скагга, или это самое жестокое пойло в мире, или
я не Инграм Луженая Глотка! — он глубоко
вздохнул. — Это ж надо! У меня аж глаза
вспотели! Жаль разбилась отрава...
Верманд на мгновение сел,
замолчал, затем выпучил глаза и покраснел, и потом снова
повалился, заржав пуще прежнего. От его заразительного гогота
даже я начал смеяться, хоть и не понимал соли той
шутки, которая его насмешила.
— Боги! Инграм Луженая Глотка!
Знавал я одну бывшую фриллу... Дорогие просила подарки, хитрая
баба, но стоила усилий! Так вот у нее было такое же
прозвище! Ох и что вытворяла! Что ж
ты не сказал, Инграм, что ты из этих,
из любителей по-южному...
— Ой, шел бы
ты в сраку, юморист! — забурчал красный как рак
Инграм. — Да, не лучшее прозвище, но какое есть,
и вовсе не то оно значит, стало быть! Хорош уж!
Посмеялся и ладно!
— В сраку значит?
— не умолкал Верманд, — Ясненько. Ты лучше
скажи, можно к тебе в бане спиной поворачиваться али
как?
— Завались. — обиженным
тоном ответил Инграм.