***
А вот пробуждение было пыткой.
В этот раз я проснулся с ощущением, что мне снится
кошмар, и казалось, что он все еще продолжается. Шел
снег. Солнце давно взошло. Старик меня не разбудил. Меня
разбудил голод и ветер. Снова началась метель. Я поднялся
и огляделся. Старейшины нигде не было. Его сумка была
на месте.
— Хаген! Ты где?
Мне вторило эхо, но ответа
не последовало. Я решил пройти назад. Вдруг он решил
укрыться где-нибудь от ветра? И что ему взбрело всю ночь
бдеть. Может... Дурак, я дурак.. Ему, наверное, очень больно.
Вот он и не может уснуть. Таскается где.
Я отмахал уже с тысячу
шагов. Ни следа. Я начал возвращаться. Вдруг
он заснул поодаль от меня и его засыпало?
Я сбивал каждый сугроб, но без результата.
Я вернулся. Никого. Заглянул с ледяной оползень. Пфф.
Глупости. Без меня бы он не полез.
Ничего не понимая, я уселся
обратно, и укрылся шкурой. Куда же он делся? Тут под
рукой я нашарил что-то. Это... это его трубка.
А рядом — кисет. Солнечный камень и его узелок
с монетами. И даже карманная фляжка с настойкой.
В ней еще что-то осталось. И его крааф’бар.. Почему
он все это оставил тут валяться? Я встал
и осмотрелся. Вот еще что-то, на чем я сидел.
Вырванный лист из хагеновской азбуки. Первая страница. Зачем
она здесь? Постой-ка... На полях буквы! Нацарапаны кровью,
что ли? Трудно разобрать. Я начал вспоминать наши
уроки.
Когда я прочитал записку,
то упал на колени. В груди ухнуло, ноги и руки
стали непослушными. Всего два слова. «Ты справишься». Шатаясь,
я подошел к краю пропасти. Дна не было видно из-за
снега. Но на уступе ниже, в пределах видимости было
темное пятно. Темно-красное. Он прыгнул. Я должен был
понять. Он же говорил раньше, что разбиться —
не страшно. Быстрая смерть, не зазорная. И так вел
себя... Я теперь понял, что все последние дни он вел себя
все больше как-то... Как будто хотел мне все рассказать, всему
научить... Чтобы я справился. Чтоб я мог один...
Слезы катились, обжигая щеки.
Я посмотрел вперед. Вот он, этот Драмунгваард. Пустошь,
горы позади. Мы же почти дошли. Почти. Все он. Без него.
Как же... Как же это несправедливо. Я зарыдал. Как
ребенок. Меня трясло, и я не мог остановиться.
Хотелось кричать. Зачем? Бесполезно и бессмысленно.
И я бесполезен. Опустошающая мучительная боль
в груди выворачивала меня наизнанку.