Проглотив завтрак и попрощавшись со всеми, я уже был на пороге,
когда меня догнала тетушка Хару и сунула в руки сверток.
— Держи. Онигири. Танака мне передал, что ты с тунцом очень
полюбил.
Я благодарно кивнул, взял сверток и направился на работу.
Дорога до больницы стала для меня своего рода медитацией. Я шел
по чисто выметенным улочкам, вдыхал утренний воздух и пытался
навести порядок в голове. В голову все лезли одни и те же мысли,
которые уже, если быть честным, мне надоели. Но не думать об этом я
не мог. Этот невероятно «детализированный» мир с каждым днем мне
казался все реальнее, и я никак не мог избавиться от мысли, что я
просто ввожу себя в заблуждение.
За этими размышлениями я не заметил, как на полном ходу врезался
в кого-то. Раздался глухой стук и брань. Я больно упал на пятую
точь и увидел, как покатились по асфальту апельсины, или мандарины,
или что у них тут за оранжевые шарики, кто знает эти японские
фрукты. Подняв голову, я увидел перед собой невысокого, но
коренастого старикана с лицом, сморщенным, как печеное яблоко. Его
глаза чуть ли молнии не метали.
— Смотреть надо, куда прешь, сопляк! — проскрипел он, тыча в
меня пальцем. — Вечно носитесь, уткнувшись в свои дурацкие
телефоны! Никакого уважения к старшим!
Я опустил взгляд. Вокруг уже раскатилась целая гора цитрусовых.
Захотелось сразу съязвить: "Простите, не заметил вас в тени вашего
непомерного чувства собственной важности", но вместо этого я
почему-то почувствовал укол вины.
— Простите, я задумался, — сказал я и присел, чтобы помочь ему
собрать фрукты.
— Не трогай! — рявкнул старик так, будто я пытался украсть у
него фамильные драгоценности. — Сам справлюсь! А ты иди куда шел,
пока еще чего не натворил, недотепа!
Он, кряхтя, собрал свои мандарины в пакет, еще раз смерил меня
испепеляющим взглядом и, что-то бормоча себе под нос про
«современную молодежь», зашагал прочь. Я остался стоять, провожая
его взглядом и чувствуя странное послевкусие от этой встречи. День
определенно не задался.
В больнице же меня встретил Танака. Его глаза горели
энтузиазмом.
— Херовато-кун! Ты не поверишь! Новая версия! — зашептал он,
таща меня в ординаторскую.
— Только не говори, что теперь я аватар и повелеваю стихиями, —
устало вздохнул я.
— Почти! Медсестра Аяка теперь утверждает, что у тебя не просто
энергия «ци», а редчайшая ее разновидность — «исцеляющее касание»,
которое передается только по мужской линии в роду потомственных
врачевателей императорской семьи! На самом деле ты внук потерянного
правнука императора Хигасияма.