Мне подкатили УЗИ-аппарат. Я приложил датчик к груди старика.
Так и есть. Между сердцем и перикардом я увидел темную полоску —
скопившаяся жидкость, которая не давала сердцу нормально
сокращаться.
— Готовьте иглу и лидокаин, — сказал я, обрабатывая место
прокола антисептиком.
Медсестра молча подала ампулу и шприц. Я быстро набрал раствор и
вколол его подкожно под мечевидным отростком, затем чуть глубже — в
проекцию предполагаемой пункции.
Старик чуть вздрогнул и непроизвольно пошевелился.
— Держите его, — сказал я спокойно, не отрывая взгляда от
прокола.
Старшая медсестра, не задавая вопросов, аккуратно зафиксировала
его плечо и грудную клетку. Старик слабо застонал, но больше не
двигался.
— Потерпите, это ненадолго, — бросил я ему. Он не ответил, лишь
тяжело выдохнул.
Я отбросил пустой шприц, взял другую, уже длинную и толстую
иглу, быстро присоединил к ней шприц. Под контролем УЗИ я медленно
ввел иглу. Сантиметрик за сантиметриком. И вот я почувствовал
характерный провал — игла вошла в полость перикарда. Я подсоединил
шприц и потянул поршень на себя. В шприц полилась соломенно-желтая
жидкость с примесью крови. Таким образом выкачал я где-двадцать
миллилитров. Потом еще. И еще. И с каждым откачанным миллилитром я
видел, как на мониторе выравнивается давление и успокаивается
пульс. Старик перестал задыхаться, синева на губах тут же начала
спадать.
Откачав около сто пятидесяти миллилитров, я аккуратно извлек
иглу.
— Состояние стабилизировалось. Готовьте его к переводу в
кардиореанимацию. Дальше им займутся специалисты.
Я снял перчатки и бросил их в лоток. В приемном отделении стояла
гробовая тишина. Все молча смотрели то на меня, то на спасенного
старика. А я смотрел на этого сварливого деда, который каких-то
несколько часов назад называл меня недотепой. И в голове пронеслась
лишь одна мысль: «Ну что, старый ворчун. Похоже, этот "сопляк"
только что спас твою жизнь. Не суди книгу по обложке».
Тишину, нарушаемую лишь мерным писком кардиомонитора, разорвал
громкий вздох облегчения. Интерн, которого я довольно резко
отстранил, смотрел на меня так, словно я только что на его глазах
превратил воду в сакэ. А старшая медсестра, женщина с боевым
опытом, прошедшая огонь, воду и, судя по выражению ее лица, не одно
поколение бестолковых и бесстрашных ординаторов, медленно покачала
головой. Именно она не растерялась и подала мне все необходимые
инструменты. Я с благодарностью и почтением ей поклонился, она чуть
склонила голову в ответ.