— Почему вы в постели?
— Так получилось, — улыбнулся
Вилар.
Малика бросила плед на кресло,
спрятала за спину руки и сцепила пальцы:
— Вы не похожи на больного.
Это неправда. Даже несведущему в
медицине человеку было понятно, как плохо себя чувствует маркиз. От
былой упитанности и следа не осталось: из-под одеяла выглядывали
худые плечи, щёки втянулись, глаза провалились.
Вилар похлопал по постели рукой,
обтянутой бледной кожей:
— Присядь.
Заметив, как Адэр скривил губы,
Малика выпалила:
— После долгой дороги не
помешало бы пообедать. И вещи за меня никто не разложит.
Адэр хмыкнул и, сбросив плед на пол,
развалился в кресле.
— Ты придёшь ко мне? — спросил Вилар.
— Позже, когда разложишь вещи.
Малика кивнула. А куда я денусь?
Теперь я ваша сиделка.
Мун совершал обход своих владений. За
неделю ничего не изменилось. Слуги, занятые работой, окликали его и
поздравляли с возвращением. Он махал рукой в ответ и продолжал
путь. Спустившись в сад, заметил Адэра с каким-то человеком. Не
желая лишний раз попадаться правителю на глаза, пошёл обратно.
Сделав несколько шагов, медленно обернулся. Все звуки исчезли.
Хотелось кричать, но голос пропал.
Мун брёл по газонам и клумбам, сминая
цветы и ломая побеги кустов. Схватив Йола за рукав, выдавил:
— Брат.
Держа Йола за руку, словно страшась,
что тот исчезнет, открыл двери флигеля. Злился, что слишком длинный
коридор, и боялся, как бы от неожиданного счастья не остановилось
сердце. Войдя с братом в комнату, разрыдался.
Йола принялся вытирать слёзы на его
щеках:
— Мун научился плакать.
— Жизнь научила.
Хотелось прижать Йола к себе и не
отпускать. Испугавшись, что от переживаний подкосятся ноги, Мун
усадил брата на кровать. Примостился рядом.
— Сколько мы с тобой не виделись,
Йола?
— Двадцать четыре года.
— Двадцать четыре, — еле слышно
повторил Мун.
Годы пролетели как сон. Вся жизнь
пролетела как сон — тяжёлый, мучительный. Порой желание проснуться
было настолько сильным, что Мун рвал на себе одежды, раздирал
ногтями тело в кровь, призывая ангела смерти. И всякий раз вместо
ангела появлялся кто-то, ради кого Мун продолжал жить.
— Йола думал, что брат за долиной
Печали.
— Как видишь — нет, — проговорил Мун,
разглядывая вздувшиеся вены на своих руках. — Я пробыл у морун
всего три года.
— Йола думал, что с земель морун не
возвращаются.