Черт…
— Позвонил? — сыну всегда любопытно, что я делаю.
— Да. Только не ответили, — горечь все-таки проскакивает в мой голос, и Сережка ее чувствует.
— Тебя обидели?
— Нет, Сереж. Это я обидел… одну очень хорошую девушку.
— Зачем? — искренне не понимает он.
Хочется сказать: затем, что я дурак. Но это было бы неправдой.
— Затем… чтобы спасти. Ее и еще кое-кого.
Кое-кого маленького и очень любопытного.
— Значит, она не будет обижаться. Ты же хорошо поступил.
— Она об этом не знает.
Сын озадаченно замолкает. Все слишком сложно. Такая головоломка еще не для него. Он размышляет над этим всю дорогу до дома и выдает самый очевидный вариант:
— Ты ей все расскажи, и она перестанет сердиться.
— Я подумаю, — с натянутой улыбкой киваю ему и помогаю выбраться из машины.
Как расскажешь? Если руки до сих пор связаны? Да и нужны ли ей эти разговоры? Столько лет прошло, у нее наверняка появился хороший мужчина, который любит ее, уважает, а не ведет как конченый придурок без всяких на то причин.
Мы поднимаемся домой. Раздеваемся, моем руки и идем в кухню. Я уже не рассчитываю на то, чтобы найти там что-то съестное, но к горе грязной посуды и сожженному чайнику оказываюсь не готов.
Чем эта овца здесь занималась?!
— Иди-ка посмотри мультики, а я пока порядок наведу, — выпроваживаю сына в комнату, а сам тянусь за телефоном. — Давай, малыш. Я тебя позову.
Он убегает к телевизору, и уже через минуту оттуда доносятся голоса персонажей и музыка. Иду следом и тихонько смотрю в просвет между дверью и стеной: сын сидит в кресле и зачарованно смотрит в экран, не замечая ничего вокруг.
Я звоню жене. Раз пять. Она не торопится отвечать, и это заводит меня все сильнее. Поэтому, когда в трубке раздается ее сахарное «да, любимый», меня уже несет:
— Ты что здесь устроила? Что за погром?
— Не ругайся. Просто я очень торопилась, вот и не успела убрать.
— Не успела поставить посуду в посудомойку и вытереть со стола? А с чайником что? Болтала по телефону и забыла про него?
В ответ оскорбленное молчание.
— В общем, так, я пальцем к этому срачу не притронусь — придешь, будешь убирать. И мне плевать на твои маникюры-педикюры.
Она что-то там гундит, но я сбрасываю звонок. Меня трясет от одного ее голоса.
***
Танька возвращается часа через два. Вся такая надутая, разобиженная и сразу с претензиями: