— А сегодня?
— Пятница, миссис Скарлетт, — ответила Роуз и, чуть помедлив,
добавила, — к семи утра люди, не нашедшие себе работу,
расходятся.
— Учту, — проронила, успев заметить промелькнувшее на лице
служаки сомнение, видимо, моя предшественница была совой и ранние
пробуждения были не для нее. Я, неторопливо подойдя к камину, взяла
с полки кем-то давно оставленную книгу, направилась к двери, как
будто между прочим, спросив, — Роуз, что вас так удивило, в моей
беседе с доставщиком?
— Мистеру Луи еще никто не указывал на его огрехи, боюсь, миссис
Скарлетт он больше не будет для вас ничего шить.
— Что ж, я как-нибудь переживу эту утрату, — равнодушно пожала
плечами, с облегчением выдыхая. Я уже надумала себе не весь, что, а
тут всего лишь обида непризнанного гения.
— Все дамы Бибери носят его перчатки, а за шляпками его сестры
миссис Боррель записываются за несколько месяцев вперед, —
продолжила меня стращать Роуз, но мне, признаться, было все равно.
Возможно, прошлая Скарлетт и пришла бы в ужас от этого, но не я,
зная, что уже завтра перчатки в идеальном состоянии и шляпка будут
у меня, и за это я не заплачу и фунта…
Остаток дня прошел лениво, после ужина я некоторое время
перелистывала страницы книг, к своему великому сожалению осознавая,
что мой английский отвратителен. Чтобы прочесть крохотный абзац и
понять смысл написанного, мне потребовалось около получаса. Беседуя
с Мэттью, Роуз и гостями, я тоже через раз понимала некоторые
слова, интуитивно догадываясь, о чем они вещали. Это стало,
наверное, последней каплей всего, что сейчас со мной происходило,
и, запершись в своих покоях, уткнувшись лицом в подушку, я
разревелась. Рыдала самозабвенно, с подвыванием, жалея бедную себя,
ругая бессердечный мир, что был так ко мне жесток и проклинала
день, когда выбрала эту чертову экскурсию.
Не знаю, сколько прошло времени, как я спряталась в своей
комнате, меня ни разу никто не потревожил и не поинтересовался моим
здоровьем, мне вроде как недавно было дурно. Но я все-таки нашла в
себе силы подняться и пройти в крохотную ванную комнату. Там,
оглядев свое отражение в зеркале, решила, что выходить к людям с
опухшими губами, красными глазами и одутловатым лицом все же,
пожалуй, не стоит и, порадовавшись, что прихватила с собой кувшин с
водой и стакан. Я наскоро приняла ванну, переоделась во фривольную
и жутко неудобную рубаху для сна и, взобравшись в кровать, тут же
отключилась…