Убедилась. Сопрано, чтоб его.
И как мне теперь с таким голосом
жить? То есть... Где вот это звонкое, тонкое, девчачье сопрано и
где я с моим характером?
- Соэлла?
«Дуэнья» смотрела на меня, приподняв
одну бровь, и на лице ее было выражение... Нехорошее такое
выражение – так смотрят на умалишенных. Причем... внезапно ума
лишенных.
Я как-то сразу поняла, что мне не
нравится, когда на меня так смотрят, и решила, что пора собраться и
взять ситуацию под контроль.
И для начала – что происходит?
Перед внутренним взором мигнуло, и я
увидела падающий на меня замок и огромную тень.
По телу прошлась холодная волна.
Мать моя женщина... На меня упал
рекламный щит. Здоровенный такой рекламный щит. И я это прекрасно
помню. Как и тот факт, что от удара я потеряла сознание.
Я огляделась вокруг во второй
раз.
Разве я не должна быть сейчас в
больнице с диагнозом «сотрясение мозга» как минимум? Почему вместо
больничных палат вокруг меня какие-то театральные декорации? Это
театр? Или съемочная площадка? Почему человека, пострадавшего от
несчастного случая, привезли на съемки какого-то сериальчика,
вместо того чтобы оказать первую медицинскую помощь?
Я разозлилась. Дайте мне только
встать – и я тут всех засужу, клянусь!
И между прочим... где Игорь? Как он
позволил меня сюда привезти в бессознательном состоянии?
- Где я? – спросила у «дуэньи»,
зыркнув на нее так недовольно, как только могла.
Женщина сузила глаза – подозрение в
ее взгляде усилилось.
- Мы все еще на материке, - сказала
она. – В гостинице на берегу. Но вам стоит знать, соэлла, что
герцог Кархейский уже прислал лодки, которые должны доставить его
невест в замок на главный остров. Времени у нас, чтобы привести вас
в надлежащий вид после купания в пруду, крайне мало.
Я долго молчала, потом сделала
глубокий вдох.
«Точно. Фильм снимают. Только я тут
каким образом оказалась? И где съемочная группа? Оператор с
камерой, растрепанный и нервный режиссер в очочках, всякие
помощники принеси-подай...»
Еще одного внимательного взгляда по
сторонам хватило, чтобы я испытала разочарование. Ни оператора с
камерой, ни нервного режиссера не наблюдалось. Ни в очочках, ни
без.
Ну, хорошо. Не фильм снимают. Тогда
что это все значит, в конце концов?
Догадавшись, наконец, осмотреть себя,
я обнаружила, что сижу на диване в мокрой одежде. Какая-то широкая
белая юбка, собирающаяся сотней складочек, и такая же простенькая
беленькая рубашечка с короткими рукавами-воланами.