Сначала вызывают Болотникова. Он нагло врет, честно глядя в
глаза собравшимся. Рассказывает, что я уже давно отношусь к нему с
неприязнью — еще с тех пор, как мы с ним поспорили из-за собак.
— Я ведь как лучше хотел, — говорит Болотников. — Чтобы собачки
работали, охотились.
— Что случилось на озере? — обрывает его Тимофеев.
Болотников разводит руками.
— А ничего. Не успели мы приехать, как егерь путевки у всех
отобрал. И отправил нас в дальние домики. Да еще и лодок не дал.
Обещал, что путевки принесет утром. А только не принес.
Все, теперь он отрезал себе все пути к отступлению.
— Что скажешь, Андрей Иванович? — спрашивает меня Тимофеев.
В его взгляде я вижу сочувствие — он прекрасно понимает мое
трудное положение.
Я встаю, но ничего не успеваю сказать.
Спицын неожиданно вскакивает на ноги.
— Вранье! — кричит он. — Все вранье!
Тимофеев сердито стучит карандашом по графину с водой.
— Тише! — предупреждает он Спицына. — Чего ты вскочил?
Но не осаживает — дает Спицыну договорить.
— Болотников все врет, — упрямо повторяет Спицын.
Он смотрит прямо на бывшего друга.
— Мы там вместе были. Егерь нас предупреждал, чтобы не пили
перед охотой. По-хорошему предупреждал, по-человечески. А мы
напились и начали по бутылкам стрелять.
— Вы с Болотниковым? — уточняет Тимофеев.
— Да, — кивает Спицын.
Мельком смотрит на Федотова, но молчит.
Федотов поднимается сам.
— Я тоже с ними был, — с трудом говорит он. — подтверждаю все,
что говорит Спицын.
— Значит, вы пьяные стреляли по бутылкам? — переспрашивает
Тимофеев. — И путевок у вас не было?
— Не было, — кивает Спицын. — Это правда.
— Рассказывай дальше.
— Потом пришел егерь с участковым. Они составили протокол.
Тимофеев смотрит на меня.
— Есть протокол, Андрей Иванович? — спрашивает он. — Почему я
его не видел?
Он обязан меня об этом спросить.
Я снова не успеваю ответить.
— Мы уговорили Андрея Ивановича не отдавать протокол вам, —
признается Спицын. — Сами уговорили. А он пошел нам навстречу.
Спицын поворачивается ко мне:
— Прости, Андрей Иванович. Спасибо тебе!
Собрание шумит — не часто на скучном мероприятии разворачивается
такая драма.
Тимофеев снова стучит карандашом по графину.
— Андрей Иванович, протокол при тебе?
Я отдаю ему сложенный вчетверо протокол. Тимофеев разворачивает
его и внимательно читает. Потом передает сидящему рядом члену
правления.