— Можешь помочь, Владимир Вениаминович? — спрашиваю я.
— Могу, — не колеблясь, отвечает Беглов. — Это и в моих
интересах тоже. Как фамилия этого Глеба?
— Я не уверен, что статью написал он, — честно говорю я. —
Только предположение.
Беглов коротко смеется.
— Ты забыл, где я служу? Выясним.
— А что с генералом? — спрашиваю я.
Голос Беглова становится серьезным.
— Непонятно, — с досадой говорит он. — Кашляет, слабость у него.
Три недели пролежал в больнице — врачи только руками разводят.
Напичкали его лекарствами и выписали домой.
— Может, показать его Трифону? — предлагаю я.
Беглов на секунду замолкает. Потом говорит:
— Черт, как я сам об этом не подумал! Андрей Иванович, а ты
можешь это устроить? Надо срочно. Понимаешь, пошел слух, что нашего
генерала хотят по состоянию здоровья отправить на пенсию.
Медкомиссию ему назначили.
— Могу, — не колеблясь, отвечаю я. — Когда он приедет?
— Послезавтра, — сразу же говорит Беглов. — И я вместе с ним
приеду. Одного его сейчас отпускать нельзя. Найдешь, где нам
разместиться?
— Все так серьезно? — спрашиваю я.
— Очень, — подтверждает Беглов. — Андрей Иванович, мы приедем на
электричке. Не хочу брать служебную машину. Сам понимаешь — не
надо, чтобы кто-то знал, зачем мы к тебе едем. Пусть думают, что мы
просто решили прокатиться за грибами.
— Хорошая идея, — говорю я. — Грибов в этом году много.
Частые дожди сделали свое дело — грибы высыпали по всему лесу.
Старики и мальчишки собирали их прямо за деревней, таскали полные
корзины подберезовиков и лисичек.
— Вот и отлично, — говорит Беглов. — Значит, едем к тебе за
грибами. Сможешь нас встретить?
— Конечно, — говорю я.
— А с газетой я улажу сегодня же, — обещает Беглов. — Сам
поговорю с редактором. Продиктуй-ка мне фамилии охотников и
туристов, которые были на картошке.
— Зачем? — спрашиваю я.
Беглов смеется.
— Потому что одного опровержения будет недостаточно. Сделаем
серию статей о хороших советских людях. Андрей Иванович, как
хорошо, что ты догадался позвонить! Прямо надежду дал. Я уже не
знал, что делать с генералом. Врачи советуют ему на море съездить,
в санаторий. А он упирается. Не поверишь — в депрессию впал!
Ругается, ворчит.
Я качаю головой. Все это совершенно не похоже на Георгия
Петровича.
— Нельзя ему на пенсию, — с горечью говорит Беглов. — Но это
между нами, ладно?