Мужчины же всех возрастов, независимо от их социального
положения, с удовольствием отправились пощекотать себе нервишки в
моем лабиринте привидений, который я построила в подвалах,
вдохновленная земными ужастиками. Чудовищные истории оживали в
темных коридорах, кристально-прозрачные зеркала с запертыми внутри
духами создавали эффект полного погружения в нечто таинственное и
невероятное.
Народ здесь не привык к подобному времяпрепровождению. Их
обычные забавы обходились без сюрпризов и шуток, так что фигуры в
белых простынях и странные звуки, доносящиеся из темноты, вызывали
смешанные чувства: и страх, и любопытство. За развлечения платили
охотно. И эти деньги шли на оплату прислуге, что было мне весьма
кстати в условиях, когда каждая монета могла помочь прожить еще
месяц. Во время подобного времяпрепровождения призраки напитывались
чужими эмоциями, в основном страхами, становясь толще и сильнее.
Они уже не были такими задохликами, как при нашей первой встрече;
теперь они обретали формы, почти что человеческие.
- Найра Лидия,
в округе ходят упорные слухи, что вы – дальняя родственница
маркизов Дарайских, - с намеком произнесла высокая плотная купчиха
Ванеда, без стеснения накладывая на свою тарелку вкусное фигурное
печенье. Её темные густые волосы были собраны в строгую прическу, а
на ушах сверкали тяжёлые золотые серьги, отливавшие разными цветами
под светом магических шаров. Её супруг, удачливый купец, был одним
из тех, кто смог раскрутиться благодаря фамильным амулетам,
дарующим удачу в делах. И теперь муж с женой подыскивали женихов и
невест своим троим сыновьям и двум дочерями. Надо ж было передать
наследство в надежные руки. – И это тем удивительней, что,
насколько мне известно, весь род Дарайских уже вымер, - продолжала
она, её голос был полон самодовольства, как будто ей удавалось
угадать чьи-то тайны.
Ванеда была из
семьи малоземельного барона, и в отрочестве прочитала все несколько
книг, что по какой-то случайности попали к ней в руки. Это
позволило ей считать себя умной и образованной дамой, что, в свою
очередь, привело к тому, что она полюбила щегольнуть умными
словечками и сложными речевыми оборотами в своих беседах. Её манера
речи была излишне вычурной. В высшем обществе её не любили, в гости
особо не приглашали, в том числе из-за её заносчивости. Она
оказывалась как бы изолированной, и всё, что ей оставалось, это
щеголять своими знаниями на подобных редких встречах, словно это
могло компенсировать недостаток настоящего общения.