Первые страницы не порадовали Мэри –
там было то, что всегда связывают с ведьмами: языки змей, глаза
жаб, слизь лягушек, человеческая печень и кровь в качестве нужных
ингредиентов для зелий.
– Уж лучше вуду, – пробормотала она,
быстро пролистывая в конец – там было много чистых листов. С трудом
Мэри нашла записи, сделанные рукой мамы – смешные стишки, которые
она постоянно повторяла и сочиняла новые. Папа всегда был готов ей
прийти на помощь, подкидывая рифмы. В детстве Мэри считала это
игрой на развитие речи, а оказалось, что это было колдовство.
Тут были и знакомые всем с детства
«Воздух, вода, земля и огонь! Ногу сломал необъезженный конь…», и
стихи, придуманные мамой – многие из которых Мэри и не помнила, и
недописанное «Овечка Мэри, ты не плачь...» – окончание стиха она
уже не узнает, это была последняя запись на странице.
– Ах, если бы это было так просто, –
пробормотала Мэри. – Пара слов, и вот, заклинание готово. Хотя я
никогда не умела рифмовать.
Она закрыла книгу, убирая её в ящик
тумбочки. Говорить о ней детективу или нет, она еще не решила –
нельзя же игнорировать предупреждение на первой странице.
Искорки так и кружились в воздухе,
уже горя еле-еле, словно уговаривая Мэри спать. Она разделась и
быстро забралась под одеяло, попробовав напоследок глупый
стишок:
– Эшли, свой истинный вид приобрети и
никуда не... Залети? Не упади? Боже, это не для меня! Это совсем не
для меня... И в тюрьму не попади – глупо же!
Вспомнилось, что человеческую речь
вернуть Эшли удалось без стишков.
– Эш, стань человеком, вот! –
пробормотала она, засыпая. Искорки легли на одеяло, укутывая Мэри
спокойствием.
Внизу, в кладовке, Эшли упал с
сушильного аппарата, дико ругаясь.
***
У детектива-констебля Майкла “Клыка”
Ричардза, кроме феноменальной невезучести на выходных, было еще два
недостатка – он не любил находиться дома и ненавидел болота, так уж
сложилось. Выходные дни и праздники он проводил далеко за городом,
наслаждаясь одиночеством.
Звонок инспектора Смита застал его в
районе Бирмингема, так что Клыку понадобилось еще с полтора часа,
чтобы добраться на своем мотоцикле до Нортгемптона. Впрочем, ему
было все равно, где и как проводить Рождество, главное, что не
дома.
Улицы Нортгемптона были почти пусты –
все встречали Рождество в кругу семьи. Всюду в окнах горели свечи и
перемигивались гирлянды. Ночь огней была в самом разгаре.