– Молодой человек, я миссис Остин...
Что вы сказали о Мэри? – женщина поправила на груди теплую шаль,
накинутую поверх праздничного шерстяного красно-зеленого платья в
пол.
Майкл подошел ближе к миссис Остин и
еще раз показал свое удостоверение:
– Детектив-констебль Клык, Альба-ярд,
к вашим услугам. Могу я войти в дом?
Женщина осмотрела его с головы до
ног, задержав взгляд на кровавой надписи на толстовке, и тихо
констатировала:
– А ведь вам не нужно мое
разрешение.
Она отошла в сторону, пропуская
детектива. Тот вошел в дом, вдыхая полной грудью ароматы Рождества:
апельсины, глинтвейн, ель, тающий воск свечей. И примесь легкой,
относительно свежей гари. Пришлось напоминать себе, что его это не
касается.
– Миссис Остин, где мы могли бы
поговорить, желательно наедине.
Из гостиной доносились многочисленные
голоса, в том числе и детские. Там во всю шла игра в «Скребл».
Пожилая женщина провела его на кухню
– удобную, светлую, современную, что никак не сочеталось с самой
миссис Остин. Майкл не удивился бы, если бы она до сих пор готовила
на дровяной печи.
Он галантно выдвинул из-под стола
тяжелый деревянный стул, помогая женщине присесть. Её глаза вновь
внимательно оглядели его:
– Вы не похожи на современную
молодежь.
Он, не приоткрывая рта, улыбнулся
одними губами:
– Домашнее воспитание.
Майкл сел и, спросив разрешения,
включил на телефоне диктофон. У него была идеальная память, но
Смиту это не докажешь.
– Миссис Остин, нам нужно знать, кто
этой осенью, после того как Мэри достигла совершеннолетия, посещал
её дом.
Миссис Остин нахмурилась:
– Вы так и не сказали: что случилось
с Мэри?
– Не волнуйтесь, с Мэри ничего не
случилось.
Женщина чуть расслабилась и
улыбнулась:
– Хорошо, а то я уже напридумывала
себе... Тогда что случилось с домом?
Майкл пояснил ей:
– Кто-то активировал в подвале
пентаграмму, а когда она не сработала, пронес в дом запрещенный
активированный знак, предположительно, вуду, разрушающий защиту
дома.
– О, небеса, – качнула головой миссис
Остин. – Из дома что-то пропало?
– Пока вроде нет. А что именно могло
пропасть из дома?
Миссис Остин нахмурилась и сцепила
пальцы. Майкл ждал, не подталкивая женщину к ответу. Наконец, она
собралась с мыслями и сказала:
– Это сложный вопрос. Я почти не
бывала в доме – всего лишь раз до его опечатывания и еще раз этой
осенью. Никакой пентаграммы я не видела. И уж тем более не рисовала
её... Я мало что могу рассказать о Мэри и её семье. Я не родня по
крови, я урожденная Флетчер, это мой муж – Остин. Мужская ветвь
Остинов никогда не общалась с женской. Я о существовании Мэри не
подозревала, пока опека не связалась с нами. Мэри мало что
рассказывала о семье – я старалась не тревожить её. Я сама, что
могла, нашла в архивах. Кое-что рассказали соседи Мэри, кое-что
нашла в доме...