- Слушай-ка… - Чуть помолчав, Тимофей подозрительно огляделся по
сторонам: – Я так мыслю – не зря мы тут остались?
- Не зря, - бросил старшой. – Хочу тебя на Сярг-озеро, на
заимку, послать. Людишек дам с полдюжины и проводника – одноглазого
Конди, он те места знает. Сейчас и поскачете – там, на развилке,
простимся. Мы – к погосту, вы – к озеру. Сейчас один там на заимке
– дед Федот, да беглецы. Сразу всех их и… того. А тела потом сюда
привезешь, волокушу сладишь.
- Сярг-озеро? Это хоть где?
- Ох… - Афанасий вдруг оборвал беседу, задумался, словно что-то
важное вспомнив, а потом, понизив голос, продолжил: - От погоста
далече, день пути, а то и все два. Не дает оно мне покоя – вдруг да
шпыни туда подались? Уйдут – что тогда боярину, да ладно боярину –
что князюшке нашему скажем?! Молчишь? Вот то-то и оно. Потому тебя
с Конди туда и посылаю. Так, посмотреть – а вдруг? Там, с
развилки-то, прямой путь навстречь солнцу.
- Навстречь солнцу? – изумленно переспросил Тимофей. – Они ж
оттуда бежали, не так?!
- Так. Однако до погоста могли еще и не добраться. Ты глянь!
Вдруг да там они? – старшой пригладил кудлатую бороду, ухмыльнулся.
– Я так мыслю, беглецы сейчас опаски за собой не чуют – земли-то
московские кончились! Смотри, Тимоша, Конди говорит – места там
зело глухие, боры кругом, урочища. Если стрелами будете бить, так –
наверняка, а лучше уж копьем или сабелькой – для надежности! Ну,
там, на месте, сообразите.
- А с чего взяли, что шпыни те на Новгород решили податься? –
Тимофей все же посомневался, хотя видел – старшому это не
нравилось. – Могут ведь и на Хлынов.
Ну, нравится, не нравится – чай, не бабы, не красные девицы
собрались – дела решали серьезные. Удастся все, как надо, сладить –
и серебра немалая толика, и почет немалый и, самое главное –
землица от князя московского. Пусть хоть не Белозерье – да своя.
Две б – три деревеньки с холопями…
- Могут и на Хлынов, но не дошли еще никуда - не успели. А ты
што, Тимоха,разулыбался-то? Жену свою вспомнил?
- Нет у меня жены, Афанасий. В прошлолетось от лихоманки
сгорела.
- От лихоманки-и-и? – недоверчиво прищурив левый глаз, протянул
старшой. - А люди говорят, ты ее… Ладно! Чужие дела ворошить –
грех. Все у тебя? Узнал, что надо? Инда – спроси еще.
- Спрошу, - Тимофей поиграл желваками, видать, не очень-то ему
понравилось упоминание о безвременно погибшей супруге. – А ежели
так станется, что шпыни – на погосте или на выселках Биричевских.
Вы их возьмете, а язм…