Короткий, кривенький бронзовый кинжал, но все также ужасающе
острый, как и в тот день, когда его вытащили из потусторонних
кузен, взметнулся надо мной. Старческая рука чуть дрогнула в самой
вершине замаха, после чего точным и скупым росчерком пронзила
меня.
Боль обожгла мне грудь, затуманивая взор. И последнее, что я
увидел, было моё всё ещё бьющиеся сердце. Всё медленее и медленее,
и совсем не в такт звучным возваниям к жестокому божеству.
***
И в это время у самого жерла, прямо на границе с поднимающейся в
небо отвесной стеной пепла, стояли три напряжённые фигуры,
внимательно следя за богом вулканов, сидящим на каком-то булыжнике
и умиротворённо вдыхающим лёгкую взвесь горных пород вперемежку с
различными вулканическими газами.
На удивление спокойный ветер лишь немного играл с перьями,
увивающими наряд Та’ано, да легонько развивал чёрные кудри,
обрамляющие хищное лицо. А лёгкий крапающий дождик лишь подчёркивал
опасную и жуткую красоту. Вытянутый лоб, острые скулы, скупой
подбородок с суровой линией поджатых губ, острый нос с горбинкой и
глубокие глаза. Он казалось совсем не замечал буйство собственной
стихии за спиной.
Но вот он вздрогнул. Рука сжалась на обсидиановом клинке. Тело
всё напряглось, будто готовое взвится вверх в прыжке или резком
выпаде.
Он открыл глаза, залитые полностью мутной кровавой пеленой.
Первым среагировал, не смотря на старое обличие, Хуракан и,
смешно стуча по камням деревянной ногой, подскочил к обезумевшему
богу. Мгновение, и тот уже в удушающем захвате, бьётся о камни всем
телом.
Следом Чак выпнул обсидианновый клинок из-под рук в сторону, где
его подхватил Юм, после чего тот вдобавок зарядил с ноги по почкам
Та’ано для острастки буйного небожителя.
- Как его штырит, - восхитился бог кукурузы, со сложным взглядом
смотря на беснующегося в безумном припадке шамана.
Бог дождя воздел руки к небу и раздвинул тучи, позволяя
солнечному свету упасть на них.
- Ну, где!? - прохрипел от натуги Хуракан, из-за всех сил
удерживая бога вулканов.
- Вот, - ответил невидимый голос, и всех четверых окутал яркий
свет. Вспышка, и вот уже никого нету, кроме всё также беснующихся
вулкана и урагана.
***
Само пространство Хуэко-Мундо содрогнулось от болезненной белой
вспышки, на миг озарившей пустыню и красиво отразившейся в
приземистых стеклянных столбах.