И его по подбородку будто бы побежало что-то обжигающе тёплое.
Он чуть дрогнувшей рукой прощупал под маской своё лицо, пальцами
чуть зависнув на кажущимся липким уголке рта. Он медленно провёл до
подбородка, прогоняя это ощущение.
Шаман вздрогнул, сбрасывая кровавое наваждение, и пошёл
дальше.
Перед пирамидой возвышались две гигантский головы, сурово
разглядывая каждого, кто решался взойти на вершину. Шаман проходя
провёл рукой по каменной голове, чувствуя знакомое тепло искусства
Сипакны, древней магии всех духовных созданий.
Он уверенно взошёл на невысокую пирамиду и положил руки на
жертвенник. Повинуясь его зову, перед ним тронулся воздух и
появилось большое гематитовое зеркало. Тусклое отражение
всколыхнулось и упало само в себя, открывая дорогу через бордовую
бездну.
Шаман ступил на полупрозрачную белесую тропинку через
бесконечную пропасть. В нескольких шагах впереди открылся
выход.
Смотря на отсвет Кинич Ахау, поднимающийся из неведомых глубин
междумирья, шаман быстро прошёл до выхода.
Небесное царство встретило ослепляющим светом уже самого Кинич
Ахау, заставив на мгновение зажмурить глаза.
Шаман взлетел вверх, пропланировал до кромки леса и побежал
невесомой пепельной поступью по верхушкам деревьев, мимо небольших
городков, построенных вокруг многочисленных пирамид.
Он остановился на верхушке сосны на краю леса перед очередным
городком. Его пирамида была довольно большая, возвышаясь метров на
тридцать, и украшалась множеством узоров из синей мозаики. Шаман
перелетел в один длинный прыжок невысокие домики из сырцового
кирпича с синими крышами и приземлился на ступень пирамиды где-то
по середине. Он уверено прошёл к неприметному проходу внутрь и
отодвинул занавеску из множества разноцветных бус синих тонов.
- Чак, ты свободен? - шаман заглянул внутрь.
- Та'ано, проходи, конечно, - в небольшой комнатке, выполняющей
роль своеобразных сеней или веранды, заполненной лёгкими клубами
дыма от горящих где-то в углу благовоний, на каменной скамье
заваленной подушками и шкурами ягуаров и пантер сидел высокий
немолодой мужчина. На нём была коротка юбка нежно голубого цвета с
длинным до пола отрезом спереди. Торс был полностью перевязан
тонким белым бинтом до самой груди. А на плечах лежал большой белый
плащ, откинутый за спину. Рядом с лавкой к низенькому широкому
столику, заваленному разнообразной снедью, был прислонён массивный
и грубый на вид обсидиановый топор. Льдисто-голубые глаза, резко
выделяющиеся на смуглом лице, внимательно смотрели на гостя.