- О чём ты? Какого быка? Это какое-то животное?
- Хааа... Стоит ли прямо сейчас идти туда? - я киваю в сторону
прохода в Ицамну. После чего показываю руками на себя, - В таком
виде?
- Это без... интересная мысль, - Ло задумчиво склоняет голову,
после чего с усмешкой отвечает, - правда без меня, но да.
- Не грусти. Можешь выпить шоколаду, чтобы было не так грустно,
- пододвигаю к нему чашу и активно киваю в сторону небольшого
кувшина рядом с собой. Хорошо, что я зачерпнул лишь небольшой
кувшинчик, а не взял ту большущую глиняную бадью, в котором он
хранился. - Между прочим, горькая вода... кхм... чоколатль
известная сладость, помогающая разогнать даже самую суровую
тоску.
Блин, а почему они называют его горькая вода? Там же перец, а
они вроде бы не китайцы, чтобы не замечать остроты. Ну или я
слишком нежен. Или они раньше готовили более человеческий
напиток.
- Ага, я заметил как он разогнал твою тоску. Прямо на всё лицо.
Улыбкой до ушей. Но смех у тебя каркающий слегка.
И откуда столько сарказма. Он даже вкуса его не почувствовал,
чтобы так жаловаться.
- Не выкидывать же, - пытаюсь надавить на жалость, но встретив
взгляд Ло тут же добавляю: - выкидывать.
И с горечью... с перцем киваю, постукивая ногой по кувшину.
Вот так и рушатся одни мечты, а другие даже не находятся. Эх,
картошечка...
***
Гияцу сидел на берегу в некоторой прострации. Посохом он выводил
узоры на воде, словно пытался отыскать в тёмной глади ответы на
вопросы. Или просто рассмотреть зыбкие картины прошлого в тихом
лунном свете, без всей торжественности и помпезности солнца.
И образы прошлого, словно звёзды, несмело и неуверенно
пробиваются через невольную засветку светом. Но не лунным или
солнечным, а внутренним.
Но стоит ли жаловаться. Нет. Гияцу совершенно не хочется этого
делать.
Это всего лишь напоминание, что его жизнь обращена вперёд, а не
назад.
А на фоне туманных отзвуков прошедшего, неторопливо текут мысли
о сегодняшнем.
Вот уже несколько дней монах старается найти... Дозваться до
своей цели. И вроде бы результат есть. Но по факту его нет.
Когда Гияцу посылает зов в ночное небо, он слышит лишь далёкое
эхо. Не ответ, а лишь "я здесь". Невольное, непроизвольное, само по
себе получающееся "я здесь". И насмешливое сияние звёзд на небе.
Видимо слишком далеко. Свет даёт знать монаху где его цель, но не
даёт ей услышать его зов.