Из претория и латиклавий, и Регул вышли раздосадованными. Трубачи уже играли общий сбор.
– Возможно, это твой шанс разобраться в темных делишках с продажей клинков. По моим данным, центурия, которая сегодня отправилась в Тигилит, везла туда очередную партию на продажу, – Аметий все еще надеялся извлечь пользу из сложившейся ситуации.
– Возможно. Только спросу с мертвых уже никакого, – ответил Регул.
***
Дуросторская канаба10 давно перестала быть чем-то второстепенным по отношению к лагерю, да и сам Дуростор сильно изменился. На месте палаток и временных деревянных бараков теперь стояли капитальные каменные здания, крытые черепицей с клеймом XI Клавдиева легиона. А канаба из полузаконного поселения легионерских подружек и их ублюдков превратилась в полноценный небольшой город, в котором можно было найти все атрибуты цивилизации – термы11, лупанарий12, трактиры и даже небольшую деревянную сцену с выставленными полукругом скамейками, имитирующими амфитеатр. В одной из таверн, предназначенной для легионеров, за столом собралась шумная компания – Канут, один из опытных деканов13, праздновал двадцатипятилетие. Заплатив центуриону за самоволку, он с сослуживцами выбрался в канабу, чтобы напиться и, если повезет, немного подраться. Конечно, за это можно было угодить в карцер, но кого это волновало? Неизвестно, какую по счету чашу неразбавленного вина они выпили, но все официальные тосты – за императора Галлиена, за легион и центурию, за легата – уже остались позади, или о них просто забыли. Попойка переходила в ту стадию, когда начинают перебирать всю родню до седьмого колена, вспоминать самые нелепые сплетни друг о друге или любым другим способом пытаются задеть собеседника, чтобы вызвать его на «разговор» за дверьми таверны. Или не за дверьми – в этот раз терпения для того, чтобы выйти из заведения, явно не хватало.
– Закрой рот, помойная псина! – орал Дией, иллириец из контуберния Канута.
– Последний раз говорю – проси прощения, или снесу твою голову! – Фритгерн, германец, был сдержаннее и потому опаснее.
– Что, обиделся? У-тю-тю, прям и козлобородым назвать нельзя, – издевался иллириец.
Рука Фритгерна выскользнула из хватки потерявшего бдительность товарища, и молниеносный удар свалил Диея на пол. Компания одобрительно заулюлюкала, и не успел Дией подняться, как все уже выпили за отличный удар. Поверженный хотел было что-то сказать, но его мигом усадили за стол, многозначительными взглядами дав понять, что продолжения никто не хочет.