– Самое ближнее – у соседей, да они так просто не дадут, или сорвут много денег, или отрабатывать заставят.
– Это у каких соседей? У дяди Августа?
– Нет, что ты, доченька, ему самому тяжело, для семьи не хватает, это у Паулиней, что за лесом живут, у них всего вдоволь, и откуда только они умудряются всё доставать, ума не приложу!
– А больше нигде нет?
– Ещё в магазине можно купить, в Асуне. Там, правда, не всегда бывает, но завозят, да люди быстро раскупают, страдали под немцем без соли, пухли даже…
– Так, может, в магазин сходить? – Спросила Мария.
– Что ты, что ты, – замахала на неё руками мама. – А если не будет соли? Ведь 14 километров в один конец, ты с ума сошла!
– Тогда пойду к Паулиням! – Решительно поднялась Мария.– Я не могу ребёнком рисковать! Деньги есть пока…
Она надела шинель, шапку-ушанку, взяла мешочек для соли и пошла по тропинке, проложенной людьми через лес.
Ночью выпал обильный снег, а под утро неожиданно поджал морозик. Снег скрипел под ногами, слепил глаза бесчисленными крохотными алмазиками под лучами поднявшегося высоко солнца. Чистое, без единого облачка, серо-голубое небо над головой, сказочно-красивые деревья впереди, все в белоснежном пышном уборе, застыли в сонной неподвижности, ни одна веточка не шелохнётся, воздух сух и неподвижен. Мария оглянулась назад. Из трубы, над белой от снега крышей, ровным вертикальным столбом поднимался розовато-серый дым, постепенно растворяясь и сливаясь с небом. Она улыбнулась всей этой ослепительной красоте вокруг, глубоко вдохнула свежий морозный воздух и зашагала по тропинке в лес. Впереди виднелись следы довольно крупных лап, может собаки, а, может, и волка…
Она поёжилась от чувства тревоги, захолонувшей грудь, пошла быстрее. До хутора Паулиней было приблизительно километра четыре.
«Наша бедная Латгалия, – грустно усмехнулась Мария, – от хутора до хутора, самое малое, два-три километра… если что случится, не дай Бог, пожар, или ещё что, пока соседи прибегут на помощь, уже и помогать ни к чему…»
Тропинка вывела её прямо к хутору, стоявшему на большой поляне. Лес огромной подковой окружал хутор с трёх сторон, защищая его от ветров и метелей, с четвёртой стороны ёжились от морозов набравшие силу молодые яблони, дальше спала под мягким белым одеялом, ожидая своего часа, пашня. Две большие собаки, ещё издали почуяв чужого человека, подняли оглушительный лай, бегая на цепи вдоль протянутой по двору проволоке.