– Упф, есть чем запить? – едва не подавившись, спросил он.
Охотники переглянулись и подали ему стакан молока. Степан не задумываясь залпом его высушил и только спустя время ощутил странноватый терпкий вкус, оставляющий после себя во рту приятную тянущую вязкость.
– Какое необычное, – заметил Степан. – Необычного цвета, оно с шоколадом? – спросил он, ощущая на языке приятный сладковато-сахарный вкус и вглядываясь в остатки цвета какао.
– Ага с разведённым! – усмехнулись охотники.
Ранее Степан пил оленье молоко, но это было совсем другое, ни на что не похожее. Видимо у разных пород оно значительно отличалось в зависимости от ухода и условий обитания, не иначе как это давали самые лучшие. Сытное и питательное, словно парное, свежевыдоенное, насыщало чуть ли не с первых глотков. Откуда такое взялось – Степан не знал. Может, настаивалось по какому-нибудь древнему одному только северянам известному методу.
– А то, у нас оно своё, особенное, – гордо сказал Анатролий.
– Ты только особо не расходуй. Много не нальём, – предупредил Леший. – Самим мало, тайга нынче такими дарами не щедрится.
Слева от себя Степан увидел сложенные рядом поленья, он удивился их здесь обнаружить и хотел спросить, к чему внутри чума складывают дрова, но не решился полюбопытствовать. Увидев, как Ырнла их брала и легко и непринуждённо ломала, Степан внезапно понял, что это оказалась замороженная рыба и пуще прежнего изумился.
Вскоре хозяйка подала первые угощения. Ели все горячую, жареную оленину, аккуратно нарезанные кусочки вяленого мяса и строганину из мороженого муксуна. Несмотря на то, что повсеместно эта рыба считалась деликатесом, среди кочевников Заполярья она была весьма распространена. Как выяснил Степан, северяне летом её в пищу почти не употребляли, а предпочитали больше постную рыбу вроде щекура и пыжьяна. А вот зимой жирный муксун хорошо насыщал. Его ели охлаждённым не только из-за того, что он хранился в холоде, но и потому что так казался вкуснее и был удобнее для употребления. С оттаявшего муксуна по рукам ручьями лился жир, а мороженый можно было резать и грызть, как таранку. Пробуя оленье мясо, Степан восхищался его непревзойдённой сочностью и свежестью, слегка терпким запахом и чудесным неповторимым вкусом. Такого он нигде прежде не встречал. Аппетитное, хорошо прожаренное, таяло во рту, будто только что маринованное, и само ложилось на язык. Растворялось, плавилось маленькими кусочками, даже не чувствовалось волокон и хрящей. Степан не знал толи оно само по себе такое особенное, толи приготовлялось по какой-то мудрёной технологии, но ощущалось чрезвычайно вкусным. Ему было почти не с чем сравнивать, он мало пробовал оленины, но эта, несомненно, оказалась лучшая из всех. Особенно мягкая, волокнистая, чем-то напоминающая говядину, отличалась некой едва уловимой подслащёностью, но не благодаря смеси приправ, а естественной пряностью. Сорт высшей пробы, приготовленный изысканным деликатесом. Мясо обладало непревзойденным вкусом полярной дичи и одурманивало каждым кусочком. Закуска Степану понравилась до умопомрачения. Он нашёл её превосходным дополнением к крепкому напитку и даже хотел забрать с собой объедки.