Я вновь вспомнил Наргиз и совесть вдруг проснулась во мне. Она заговорила шепотом, но я уже знал, что она хочет сказать: «Действуй! Наргиз нужны не цветы, а лекарства. Ей нужны деньги. И не только ей». Странная вещь– эта совесть. Как незваный гость, она врывается в мозг тогда, когда её совсем не ждали. Я же в дальнейшем похоронил её, зарыв так глубоко, что не слышал правду долгое время…
Фуад Манафлы, начавший свою юность с работы грузчика в портовых городах России и теперь владеющий небольшим магазином, был моим отцом. Полный мужчина, среднего роста, с усами и проступающей сединой на висках; он имел настроение такое же изменчивое, как и ветер в Баку. Порой слишком жесткий, порой мягкий– невозможно было понять под какую ноту попадешь. Судьба била его не раз, но мой отец всегда поднимался и тянул семью. Он никогда не жаловался и не унывал. Воспринимал неудачи со словами «Бывает, ничего» и с надеждой, что в следующий раз такое не случится. А я таким качеством не обладал и моя надежда угасала так же быстро, как и появлялась. Я или верил, или нет. И с неудачами привык бороться, а не ждать, когда они пройдут.
Не знаю, что сегодня случилось с отцом, но он вдруг решил забрать в магазин не только меня, но и Айгюн. Подозреваю, что это было делом рук мамы. «Возьми дочь с собой, пусть проветрится»– наверно так мама предложила папе взять сестру.
И в итоге Айгюн тащилась с нами в магазин. Недовольная и злая. Её злости хватило бы, чтобы убить весь город.
Отец арендовал на углу улицы маленький магазин. Там продавались овощи и фрукты, а также маринады, которые мама закрывала каждый год. К магазину прилегала комнатка, которую мы использовали, как кухоньку. Сейчас был конец августа и на прилавках лежали коробки персиков и виноградов. У отца было много друзей из районов и они привозили ему нужный товар. После продажи, отец производил особую операцию, деля деньги на три части: аренда, товар и наконец на семью. Оставалось мало, если учесть, что магазин не всегда приносил прибыль. Но отец не жаловался и считал, что этих грошей достаточно. Он сам был из Губы и владел небольшим участком, где выращивали помидоры, огурцы и еще что-то. Я не помню. Мне это было не интересно.
Отец открыл магазин и велел мне и сестре смотреть за покупателями. Я включил встроенный на стену телевизор и уселся на стул. Отец убедившись, что всё в порядке, ушел. И я знал, куда. Он торопился в чайхану, чтобы поболтать с друзьями, узнать последние новости и, одним словом, расслабиться. Как и у женщин. Только вот женщины не дымят сигаретами, как паровоз и не ругаются матом. Я был уверен, что он проведет там не меньше часа или двух и вздохнул свободней. Кто бы что ни говорил, но дети чувствуют себя свободней и уверенней, только когда родителей нет рядом. Так же и у родителей.