Улочки узки, а на высоте двух этажей растянуты бельевые верёвки.
Ветер вяло играет мокрой одеждой, и капли падают на грязную
брусчатку дождём. Я остановился перед дубовой дверью. Заходить
внутрь всегда тяжело, будто голым лезешь в логово бешеного волка.
Тем более в одиночку. Однако у обитателей норы куда больше поводов
бояться меня.
Я толкнул дверь и переступил порог, провалившись в густое облако
запахов. Пот, пережаренная рыба и кислое вино. Два десятка пар глаз
обратились ко мне. Портовые рабочие, матросы и бандиты, конечно же.
С другой стороны, они все могут считаться бандитами. Не подавая
тревоги, я двинулся вдоль столов к барной стойке, за которой
расположился толстый мужчина с плохо выбритым черепом и татуировкой
на виске.
— Чего тебе, бродяга? — Буркнул он, хлопая по стойке деревянной
кружкой.
— Ты знаешь. — Ответил я, нависая над ним, как ожившая тень.
— Эм... Он занят. Приходи через час.
Я наклонился, так чтобы толстяк увидел мои глаза перед своими.
Губы тронула хищная улыбка.
— Повтори. Медленно. Я не расслышал.
Толстяк сглотнул, стрельнул глазами на группу мужчин,
поднявшуюся из-за стола у двери. Семеро, крепкие и рослые, они
вооружены тесаками.
— Он...
— Чётче.
— Я сообщу. — Буркнул толстяк, отводя глаза.
С трудом выбрался из-за стойки и протиснулся в окованную зелёной
бронзой дверь. Я выпрямился, делая вид, что мне всё равно на
подступающих головорезов. Новенькие, со мной не знакомые. Люди этой
профессии быстро заканчивают карьеру, в основном с помощью ножа под
ребро. Однако бандита от обычного человека отличает чутьё на
опасности. Острое, как у крысы. Вот и их сдерживает это самое
чувство. Мало кто может войти в логово и ставить условия о встрече
с главарём.
Дверь распахнулась, и толстяк, пыхтя и фыркая, втиснулся между
стойкой и стеной. Смахнул со лба пот и кивнул мне.
— Пять минут. Боссу нужно... кхм... руки помыть.
— Налей того, что горит. — Сказал я, облокачиваясь о стойку и
опускаясь на стул.
Толстяк хлопнул хрустальной рюмкой о столешницу, бодро наполнил
до краёв янтарным напитком. Я опрокинул залпом, скривился и,
перевернув, опустил.
— Ещё чего?
— Я бы пожрал, но повара дрянные.
Головорезы за спиной переглянулись, а толстяк стрельнул глазами
на входную дверь. Поколебавшись, они вернулись за стол, бросая на
меня косые взгляды. Постепенно помещение наполняется гулом голосов,
похожим на шелест волн. Кто-то затянул песню сиплым и совершенно не
поставленным голосом.