…Беллигера часто видела, что взгляд принца становится как бы
отрешенным. Что-то, напоминающее ночной страх всего Браавоса —
Черно-Белый Дом и его служителей, тех, кто крадет чужие лица,
отказываясь от своего. Неужели… кто-то украл его лицо? Но зачем?
Здесь, в Браавосе. Безликие крали лица, чтобы приблизиться к жертве
— но этот Дракон-за-морем… максимум тянул на приманку, исходя из
того, что знала девушка. Но в то же время ни один Безликий никогда
не носил маску просто так.
«Он во что-то играет. Когда-нибудь я узнаю, во что…если мама не
скажет мне, что я глупа и воображаю себе ужасы из рассказов
кормилиц.»
Пока что одно она знала точно — на многие вещи принц реагировал
совсем не так, как юноши его возраста. Он явно не соответствовал
слухам о себе, из которых глазам девушки представал напыщенный
болван, считающий, что корона купит ему все сама по себе. Сейчас…
ей достался совсем другой человек. Нельзя сказать, что он ей не
нравился.
Но и Безликим его нельзя было назвать. Одним из классических
способов защититься от оного было назвать ему свое имя. Вращающийся
в высшем свете молодой человек встретил бы кучу препятствий в
устранении значимых жертв — а незначительные можно было бы убрать
способом попроще.
Так что Безликим Визерис Таргариен не был. Но и слухи про него
явно врали.
«Так кто вы такой, ваша милость Визерис Таргариен, третий его
имени? При матушке он идеален, или кажется таковым, но мама и
желает увидеть «хорошего принца». Со мной же не желает нужным
притворяться… или просто не знает, как вести себя с детьми? Потому
что ведет себя он явно не как все мальчишки его возраста.»
…Титан Браавоса, одно из рукотворных чудес света, возвышался у
входа в гавань. Лето еще только началось, но ночи уже становились
короткими — а закаты — яркими, когда красные лучи прорезывали
туман. Хорошая атмосфера для поэзии…или для драмы.
Гондола, которую взяла сегодня Беллигера, была особой. Мать
пользовалась ей для прогулок с особо важными клиентами, которые
зачастую распускали язык в… особо интимные моменты, но при этом
были готовы дополнительно платить за молчание. Рулевой суденышка
был глухонемым, обученным командам на языке жестов. Говорят, его
придумали для рабов в далеком Пентосе или что-то в этом роде —
Беллигера не очень вдавалась в то, кто именно придумал знаки,
которым ее учили. Если бы мать узнала, что задумала Беллигера, её
ждала бы взбучка, но мать уехала в имение Отерисов на южных холмах
на пару дней. А принц сам напросился на морскую прогулку.