Но не красотою единой! Об угощении для гостей Торвальд тоже
подумал.
На очаге уже истекал соком поросенок, маринованный в меду и
можжевеловых ягодах, в котле кипела, побулькивая, пшеничная каша.
Торвальд кивнул служанке, и та сорвалась с места, расставляя по
столу роскошную серебряную посуду. Любимое мамино блюдо —
серебряное, с богатой чеканкой, она торжественно водрузила в
центре, выложив на него гору золотистых, масляно поблескивающих
лепешек.
— Не откажетесь преломить со мною хлеб?
— Не откажемся! — не дожидаясь ответа спутницы, возликовал
Барти. И двинулся к столу, азартно потирая руки. — Так, что тут у
нас? Соленая рыба! Ив, ты обязана попробовать местную рыбу.
Особенно форель — вкус изумительный! И грибочки жареные, и бекон…
На ольхе закопченный между прочим, с душистыми травками. Ив, ты
такого еще не пробовала!
С чувством глубокого удовлетворения Торвальд наблюдал за его
восторженным токованием у стола. Судя по реакции Барти, пиршество
удалось на славу. И это было личной заслугой Торвальда! Именно он
составил список блюд, которые особенно нравились пришлым, выбрал из
этого списка самые дорогие и праздничные, а потом запугал до
полусмерти старую кухарку. Несчастная женщина всю ночь простояла у
очага, зато теперь мясо было нежнейшим, лепешки — пышными, как
пуховая перина, а от горшочков с тушеными потрохами шел такой дух,
что рот наполнялся слюной.
— Садитесь же, прошу вас, — широким взмахом Торвальд указал на
скамейку, заботливо накрытую мягкой медвежьей шкурой. — Отведайте
бьера. Специально для прекрасной девы — с медом и тимьяном.
Наполнив свой кубок из цветного, рельефно отлитого стекла,
Торвальд щедро плеснул на пол, жертвуя долю богам. Барти, конечно,
выливать бьер не стал — это не делал никто из пришлых. Поначалу
Торвальд удивлялся: почему боги не наказывают чужаков за такое
неуважение? Но Ингвар, жрец Отана, только плечами пожал в ответ на
его сомнения.
— А ты стал бы карать жителей Харбовью за то, что они не платят
десятину ярлу Эйнару?
— Нет, конечно, — удивился Торвальд. — В заливе Харбовью правит
ярл Эрнольв.
— Вот именно. Он собирает с людей дань, он и карает за неуплату.
У пришлых есть собственные боги, не забывай об этом.
Обдумав слова Ингвара, Торвальд пришел к выводу, что старый жрец
прав. Но на месте пришлых он все-таки жертвовал бы местным богам.
Чужие-то далеко, а эти — рядом!