С другой стороны — может, у пришлых были очень ревнивые
боги?
Девица Ива, с удивлением посмотрев на темную, пахнущую медом и
травами лужицу, быстро впитывающуюся в золотой песок, тоже
накренила свой бокал и уронила вниз несколько капель.
— А ты, я смотрю, внимательно прочитала руководство по
интеграции, — малопонятно заржал Барти. — Если вы уже закончили
культовые действия — может, наконец-то пожрем?
— Почему бы и нет? — Торвальд как хозяин первый взял с блюда
лепешку. За ним к еде потянулся Барти, азартно сгребая к себе на
тарелку толстые розовые ломти бекона. Торвальд, подвинув блюдо с
поросенком, вырезал самую сочную часть вдоль хребта и положил мясо
девице.
— Попробуйте, прошу вас. Это домашний поросенок, мясо у него
нежнейшее.
— Да-да, — закивал, подтверждая, Барти. — У домашних нормальное
мясо. А дикого кабана прожевать невозможно в принципе. Кстати, ты
видела дикого кабана? Вот такенная злобная зверюга с бивнями по
полметра длиной, черная, вонючая и бронированная.
— Ты что, на охоту ходил? — изумилась девица Ива.
— Да. То есть нет. То есть… — Барти, смутившись, взъерошил рукой
короткий ежик темных волос. Большинство пришлых были темноволосые,
тощие и низкорослые — что, впрочем, не мешало им пользоваться
большим успехом у женщин Грейфьяля. Поймав себя на этой мысли,
Торвальд на мгновение смутился. Он сейчас не слишком и отличался от
корыстолюбивых женщин Грейфьяля. А значит, не имел никакого права
их осуждать.
Не заметив короткого замешательства друга, Барти продолжал
жизнерадостно болтать:
— Этим летом мы с Торвальдом на охоту пошли. Забрели, значит, в
лес поглубже — и тут на нас этот чертов кабан как выскочит!
Когда этот хеллев кабан выскочил, славный охотник и великий
колдун Барти заорал, уронил копье и взлетел на верхушку ясеня
стремительней белки. Торвальд, оставшись без напарника, отшвырнул
рогатину и тоже полез на дерево — потому что в одиночку бодаться с
вепрем решится только самоубийца. Оскорбленный до глубины души
кабан долго бродил по поляне, яростно всхрюкивая и взрывая копытами
землю. Несколько раз он бодал дерево Торвальда так, что листья
летели, уходил в кусты, возвращался и снова бодал.
В конце концов кабану это бессмысленное занятие обрыдло, и он
неспешно убрел куда-то в глубину леса. Торвальд, посидев на дереве
до сумерек, отважился все-таки слезть, убедился, что кабана
поблизости нет — и с большим трудом сманил вниз перепуганного
Барти.