— Мой знак рода был перевёрнут запретным заклятием. Так мне
сказал Рах Локмер, хранитель Тёмного леса! Поэтому он не тронул
меня и дал уйти невредимым.
Зал удивлённо загудел, словно растревоженный улей.
— Ты лжешь, мальчишка! — раздался за Димкиной спиной хриплый
гневный возглас. — Не знаю, что за тёмная магия помогла тебе
выжить, но совет обязательно это выяснит.
— У портала меня встретил волшебник, — не обращая никакого
внимания на возгласы Меркулова, продолжил Димка, — он сказал, что
его зовут Мервен и что он корень нашего рода. Он тоже признал мою
невиновность!
Вот тут в зале наступила полнейшая тишина, среди которой
раздался насмешливый голос графа Меркулова:
— Похоже ты совсем заврался, мальчик. Мервен покинул наш мир
много лет тому назад. После этого от него не было никаких вестей.
Никто не знает, где он сейчас находится и жив ли вообще. Но даже
если бы он объявился здесь, не думаю, что стал бы разговаривать с
таким лживым червяком, как ты.
Димка медленно повернулся к длинному столу и, насмешливо
посмотрев на Меркулова, приложил правую руку к груди и торжествующе
выкрикнул:
— Стигма!
Граф Дмитрий Державин поднял высоко над головой раскрытую правую
ладонь, повернулся обратно к гостям и тут же весь зал ахнул, увидев
переливающийся тремя яркими цветами знак великого Мервена. Этот
знак был известен каждому волшебнику: его изучали на уроках истории
магии в любой даже самой захудалой школе волшебства.
С огромным удовольствием услышал Дмитрий стук падающего кресла,
с торжествующей улыбкой на лице он наблюдал, как граф Меркулов,
путаясь в полах своей длинной мантии пробивается сквозь толпу к
выходу из зала, и, чуть позднее, с нескрываемой гордостью получил
он от оставшихся в зале членов совета признание неоспоримого права
на знак своего рода.
***
Этим же вечером все семейство Державиных и присоединившиеся к
ним Орловы собрались в уютной гостиной первого этажа. Дмитрий к
тому времени привел себя в порядок, сменил одежду и первый раз в
жизни наелся до отвала такими вкусными блюдами, каких в жизни ещё
ни разу не пробовал.
После церемонии обретения знака рода он познакомился со своей
бабушкой — женой Николая Александровича — Софьей Петровной,
потомственной волшебницей из рода Апраксиных. Это была добрейшая
женщина, которой уже давно перевалило за двести, впрочем, также,
как и её муж, довольно молодо выглядевшая, но, несмотря на это,
весьма умудрённая жизнью. После всех испытаний, выпавших в этот
день на долю Дмитрия, когда его наконец-то удалось вырвать из
цепких лап столичных репортеров, она подошла к нему, крепко обняла
и тут же расплакалась, как сущий ребёнок.