Он махнул рукой и указал нам садиться на два кожаных кресла, а
сам не отрывая взгляда смотрел на экран.
— Ну! Давай! Бей! Да… Kusou!!! — Мяч на последних секундах попал
в перекладину и отрикошетил в за линию поля. Нагаката-сама махнул
рукой, в которой держал пустой бокал и отправил его в стенку.
Стекло брызнуло мириадой осколков, а краска отлущилась от стены в
месте удара.
— Один:один, — прошипел он, после чего повернулся к нам с
красными от ярости глазами. — Я поставил пятьдесят тысяч иен, что
мы сыграем на один гол больше, чем сраные итальяшки!
Он развернулся и с размаху врезал по деревянному стулу для
посетителей. Естественно он отлетел в дальнюю часть комнаты и
врезался в угол. Чем детальнее я вглядывался тем больше замечал
умелые следы ремонта, которые прятали такие вот всплески
Нагакаты.
Младший лейтенант семьи Андо плюхнулся на кресло и провел руками
по вспотевшей голове, а затем снова перевел взгляд на нас.
— Ладно, — сказал он и провел языком по верхнему ряду зубов. —
Куросаки Рюсэй и Ахиро Кэнтаро. У меня нет времени с вами
разбираться и тем более с той кучкой сраных идиотов, которые не
смогли втроем избить тебя одного, — он повернулся за сигарой, что
почти потухла и я увидел длинный уродливый шрам на его левом виске,
начинающийся от брови и уходящий горизонтальной линией до
затылка.
Раскурив сигару снова, Нагаката сунул руку во внутренний
нагрудный карман своего пиджака и резким движением вытянул оттуда
нож-бабочку. Ловкими пальцами он умудрился разложить его и воткнуть
с грохотом в стол. Одним богам известно как не лопнуло лезвие.
— Разойдемся друзьями, — сказал он мне. — Делай “Юбицумэ” и
проваливай. Давай, младший, режь мизинец!
Юбицумэ. Акт просьбы о прощении. Провинившийся обязан в знак
извинения отрезать себе фалангу мизинца. Чем тяжелее содеянное
преступление, тем больше фаланг нужно отрезать за раз.
В моем случае это должна быть лишь одна фаланга с ногтем.
Тянется вся эта традиция еще со времен самураев. Почему мизинец?
Потому что, на удивление, лишаясь мизинца – хватка любого человека
ослабевает ровно в половину. И любой мечник, а тем более мастер
становится почти что безруким и вынужден надеяться на своих
товарищей.
Но проблема заключается в том, что просить прощения мне не за
что. А значит резать мизинец я тоже не стану. Но если не стану –
тогда очень велика вероятность того, что клан Андо пойдет на наш
клан войной. И мы в этой войне не выиграем ни при каких
условиях.