Я присел на подготовленное к подъёму бревно, щурясь на солнце.
Светило садилось, заканчивался август, к зиме я намеревался
вселиться и освободить съёмную квартиру – в неё возвращались
хозяева-вахтовики из Сибири.
- Саша, где брёвна?
- Так в стенах, начальник! Больше нема.
- Стены всего по два с половиной метра высотой. У тебя чертёж:
два восемьдесят дом и три в тренировочном зале. На брёвна у меня
сохранилась накладная, там запас процентов двадцать.
- Так нема больше… Усе так строят, два с паловай метра –
стандарт в СССР. Али ты – не савецки чалавек?
Трое плотников кинули работу и стояли поблизости.
- Значит, придётся звать милицию, обмерять дом. У тебя двое
детей, долботрах. Им лет шесть отца с зоны ждать!
- Да кем ты себя…
Он не закончил. Я встал и ударил коротко под дых, завернул руку,
уронил его мордой в землю, потом скрутил верёвкой щиколотки и
запястья.
- Ответишь, падла…
- Ничуть. Советский гражданин вправе задержать правонарушителя
для передачи в милицию.
Бросив извивающееся червяком тело, направился к плотникам.
- Парни, двадцать рублей премии, если скажете, где брёвна.
- Так у яго дома. Казал, баньку мне срубице.
- Все в УАЗ, этого берём с собой.
Санёк пробовал возражать, получил по харе и примолк, дав
посадить себя на переднее правое сиденье. Дом его был километрах в
пяти, брёвна обнаружились сразу. Я выдал мужикам по красной бумажке
и ткнул вора мордой в похищенное.
- Где тут телефон – позвонить ноль-два?
Он нашёлся в доме, там замученная жизнью и необъятностью
комплекции жена Санька валялась в ногах, умоляя не сажать её
непутёвого в тюрьму.
Мне самому не хотелось раздувать пожар. Там, на стройке, есть
несколько позиций, откровенно ворованных, Санёк брал наличку и
подгонял материалы без накладных. Конечно, мне ничего не пришить,
хищения организовал ушлый прораб. Ну а дальше? Те же листы
нержавейки, заготовленные на кровлю, придётся вернуть в
соответствующее РСУ, если всё всплывёт. Мне это надо?
Поэтому я, набрав ноль-два, не стал заявлять на ворюгу, а
попросил контакт опорного пункта, после чего позвонил туда и как
раз нарвался на участкового. Представился, обнаружив интересе к
своей чемпионской персоне, коротко обрисовал проблему, назвал
адрес. Через четверть часа раздалось стрекотание мотоцикла, точно
такого же, как у соседского старшины в доме на Якуба Коласа.
Ждановичский участковый был куда пристойнее с виду и носил
офицерские погоны. Он выключил двигатель и слез со своего «харлея»
марки «Урал», стряхивая пыль с сапог.