— Вот, значит, как? — хмыкнул я, глядя на то, как
синевато-фиолетовое небо на восточной стороне начинает розоветь,
что предвещало уже совсем скорый восход солнца. — И что же ты
сделал дальше?
— Что я сделал дальше? — усмехнулся мой напарник. — Я спросил у
Курбского, что это он собирается делать с детёнышем хулицзина. И он
мне ответил, что ставит эксперимент, который, возможно, изменит ход
всего нашего противостояния с лисами-оборотнями и им подобными
тварями. Мол, он слышал, что сила и магические способности хулицзин
зависит от того, сколько у них хвостов. А значит, если отрезать их
все, один за другим, то лиса-оборотень совершенно утратит
магические силы и станет абсолютно безвредной. Однако, ставить
такой эксперимент на взрослой хулизцин слишком опасно: он, мол,
несколько раз уже пробовал. Но лисы-оборотни с пятью хвостами
умирают во время операции от потери крови и он ничего не может с
этим сделать. А значит, по мнению Андрэ, опыт нужно ставить на
детёныше хулицзина, у которого успело вырасти не больше трёх
хвостов. Ещё лучше, конечно, было бы поймать лисёнка с двумя или
одним хвостом, только вот взрослые лисы-оборотни с таких малышей
глаз не спускают и не позволяют им покидать родное логово. А вот
когда у них вырастет третий хвост и им будет позволено гулять
снаружи… В общем, Курбский выследил одного такого лисёнка, только
недавно отрастившего третий хвост. Он изловил его при помощи
ловушки и принёс в виварий, чтобы ставить на нём эксперименты.
— И что же ты сделал, когда узнал об этом? — спросил я. — Врезал
ему в морду?
— Ну… Вообще-то, хотел врезать, — сдержанно кивнул Цзи Юань. —
Однако… Я всё-таки — принц империи Цин по своему происхождению и
неважно, нравится мне это или нет. Я не могу уронить честь предков
и не могу опозорить своего приёмного отца, опустившись до
банального рукоприкладства. Нет, я не стал тогда бить Андрэ. Я
просто… Опутал его лианами почти так же, как я сделал с этим
вампиром и пока он пытался из-под них выбраться, я забрал лисёнка и
унёс с собой. Я уже знал о том, что хулицзин никогда не примут
обратно своего сородича, побывавшего в руках людей. И у меня не
было другого выхода кроме как оставить его у себя. На следующий
день Мэйлин увидела лисёнка, когда заглянула в мою комнату, чтобы
пожелать мне доброго утра, как это бывало обычно. Маленький
хулицзин настолько очаровал мою сестру, что она тут же придумала
ему имя — Лучик. И сказала, что поможет мне о нём заботиться и
защищать его от Андрэ. С тех пор между мной и Курбским словно
чёрная кошка пробежала. Андрэ так и не смог мне простить того, что
я отнял у него, как он считает, законную добычу и, я уверен, затаил
на меня зло. То есть на людях-то он, обычно, сдерживается и не
позволяет себе лишнего. Но стоит нам с ним пересечься где-нибудь в
пустынном коридоре или на ночной улице… Впрочем, к чему я это
говорю? Ты и сам видел, как это было вчера в столовой. А ещё,
скорее всего, мне назло, Курбский начал цепляться не только ко мне,
но и к Мэйлин. Пренебрежительно о ней отзывается, ставит под
сомнение всё, что бы моя сестра ни сказала… В общем, изводит её
почём зря… Правда, следует признать, что Мэйлин и сама не промах, —
добавил мой напарник, немного помолчав. — Она ни за что не позволит
Андрэ собой помыкать и раз за разом ставит его на место. Но я… Мне
неприятно смотреть на то, как этот высокомерный сноб задевает её и
потому порой не могу сдержаться, чтобы не наговорить ему всяких
гадостей. В конце концов, сестра однажды спасла меня и теперь я
должен отплатить ей за доброту и заботу обо мне. И хотя бы потому я
не могу позволить никому плохо о ней отзываться…