— Ничего хорошего, — буркнул брат в
ответ, откладывая книгу. — Это пустая трата времени. Всё это, — он
обвёл рукой стеллажи, — полная …!
Ван, как обычно, не особенно страдал
скромностью в выражениях. Ещё удивляется, от кого я ругаться так
научился. Перелистнув страничку, я негромко сказал:
— Может, мы просто плохо ищем?
— Плохо, неплохо… — брат вздохнул. —
Мне кажется, мы застряли на месте. А времени у нас и так мало. И
нужно ещё тебя вылечить…
Подтянув колени к подбородку, я
забился в самый угол дивана.
— Мне при таком раскладе от силы
полгода осталось. А я даже не знаю, что меня убивает.
Вопреки ожиданиям, брат не
разозлился. Вздохнул ещё тяжелее, поднялся, остановился напротив
меня, взял за плечо, заставил поглядеть на себя и печально
улыбнулся.
— Очень тяжко? Ты поэтому постоянно
закрываешься? — спросил светлый и я только кивнул в ответ. —
Потерпи, прошу… Обещаю, что я тебя вылечу. А если не я, то Феникс
обязательно. Нужно только найти его. Ты только продержись…
— Ван… на крайний случай… Если я не
дойду до конца этого пути… — я криво усмехнулся. — Позаботься о
двойняшках. За Маньяками постоянный присмотр нужен.
— Да уж, — отражением на лице
светлого появилась такая же кривая усмешка. — Только отвернись, они
уже делов натворили! Не бросай меня одного на них, лады?
— Лады, — вздохнул я. И веселее
добавил: — Ещё Киса с ними хорошо управляется. Попрошу её
присмотреть за вами тремя!
— Ну, если с Кисой, то я буду
спокоен, — тоже повеселел брат. — Ты, главное, держись.
— «Ледышку» дай, не будь садистом! —
потребовал я, чувствуя как душу отпускает из смерзшегося комка.
— А тебе от неё хуже не станет?
— Да куда уж хуже…
— Ну, давай поглядим… Спиной
повернись.
Пальцы брата прошлись вдоль моего
позвоночника от затылка до лопаток, на миг замерли. По всей спине
разлилось довольно неприятное жжение.
— Не дёргайся, — предупредил Ван.
— Крылья не повреди, — сказал я,
послушно замерев.
— Не бойся, крыльев не трону…
Жжение сменилось теплом и осело
где-то внутри. Мучившая последние дни боль и тяжесть медленно
утихли и позволили вздохнуть свободно. Я уже успел позабыть, как
это хорошо — просто дышать!
— Больше так не делай, — прервал
светлый несколько секунд моего блаженства.
— Не обещаю, — честно ответил я.
Не прожигай меня взглядом, светлый
брат мой, я невоспламеняем. И буду молчать, когда мне плохо. Буду
скалиться, смеяться и ты до последнего останешься в неведении.
Таким быть я привык за всю жизнь, уже не переделать.