Врата возвышались над всем, маяча вдалеке. Массивное, воздушное
сооружение непостижимой конструкции, не полностью открытое и не
полностью закрытое. Врата излучали мощь, непохожую ни на что, что
когда-либо ощущала душа, космическую силу, превосходящую все
измерения. Души, запертые здесь, были привязаны к этим Вратам, их
страдания были постоянным напоминанием о неумолимой природе
законов, которые они пытались нарушить.
Душе здесь не место. Это было ясно. Она не разбиралась в
алхимии, не сожалела о неудавшейся трансмутации, не была связана с
грехами Аместриса или мира живых. Она не заключала сделку. Он не
пытался играть в бога.
И все же он был здесь, вырванный из одной реальности и насильно
перенесенный в другую.
Почему?
Душа не могла понять. И этот оставшийся без ответа вопрос начал
гноиться, гнить, разъедая саму его суть с годами.
В этом месте не было ощущения тела. Под ним не было земли, над
ним не было неба. Душа была просто сознанием, дрейфующим в море
тоски и сожаления. Он мог слышать другие души, их голоса сливались
в нечестивую симфонию — какофонию печали, ярости и отчаяния.
Некоторые души взывали к своим любимым, которых они потеряли.
Другие молили о прощении за то, что превращения прошли неправильно.
Многие проклинали свои амбиции, слишком поздно осознав, что ценой
знания было само их существование. Они осмелились бросить вызов
естественному порядку вещей и теперь расплачивались за это, навечно
прикованные к Вратам Истины.
“Почему… почему все должно было быть именно так?” “ Я просто
хотел… чтобы вернуть ее…” “Если бы только у меня было больше
времени! Я мог бы усовершенствовать элементы…”
Эти голоса заполняли пустоту, цеплялись за душу, душили ее
своими бесконечными мольбами об искуплении. Но никому из них так и
не удалось сбежать. Никто так и не получил того, чего хотел. И
постепенно душа осознала, что это за место — вечная тюрьма для тех,
кто осмелился бросить вызов равновесию Вселенной.
Время здесь не имело значения — дни, месяцы, годы — все было
одинаково. Крики других душ стали фоновым шумом, постоянным
гудением в ткани этого места, как статические помехи на задворках
сознания. Со временем душа научилась не обращать на это
внимания.
Но боль осталась. Отчаяние. Жгучая потребность сбежать.
“Мне здесь не место”.
Эта мысль стала мантрой души. Снова и снова он повторял это,
пытаясь ухватиться за какой-то фрагмент своей идентичности.
Какой-то фрагмент надежды.