— Мойра, тебе нравится служить
мне?
— Нравится, госпожа. Мне не на что
жаловаться.
— Прекрасно. Тогда я отвечу тебе тем
же и буду откровенна, — пряжа спуталась в бесформенный клубок, и я,
вытащив спицы, бросила ее на пол. Взяв новую пряжу, я продолжила
говорить. — Я хочу, чтобы мои слуги были верны мне. Мне, а не
кому-то другому, — остановившись, я подняла голову и посмотрела
прямо в глаза. — Ты понимаешь меня?
Повисшая тишина чувствовалась кожей.
Она поняла меня — я прочитала это по глазам. Вот только
признаваться в этом не собиралась.
— Госпожа, я не понимаю. Простите,
если я провинилась. Я буду прикладывать больше усилий.
Я смотрела на нее в упор, сдерживая
желание бросить эту несчастную пряжу прямо в ее пустую голову.
Однако я готова пойти на компромисс, если она одумается. Прямо
сейчас.
— Мойра, я понимаю, что тебе нелегко.
Твой покровитель не обрадуется, если узнает о твоем поступке, — она
вздрогнула и прикусила губу, когда я упомянула о нем, — но, обещай
мне свою верность, и я помогу тебе. Подумай, Мойра. Я принимала
твое присутствие здесь и хотела показать, что со мной тебе нечего
бояться. Мы сможем разрешить эту проблему, если ты будешь честна со
мной.
Служанка молчала, вперив глаза в пол.
Я терпеливо ждала ее решения. Перед ней стоял непростой выбор, и я
хотела знать, что она выберет. Больше не получится делать вид, что
ничего не происходит. Она выберет меня, и дело станет гораздо
проще. Или подчинится принцу, и тогда наживет себе врага.
Когда служанка подняла потухший
взгляд, а я разглядела дрожащие пальцы, в мозолях и трещинах, то
поняла, что она выбрала.
— Простите, госпожа. Я не могу.
В этот раз она смотрела прямо, не
прячась и не скрывая истинных эмоций. Горечь отразилась на ее лице,
прежде чем исчезла, уступив место прежней покорности. Она сделала
свой выбор. А я сделаю свой.
Я скрутила пряжу в новый комок,
который тут же оказался на полу. Посмотрев на Мойру, я указала
вниз.
— Подними.
Сглотнув, она медленно опустилась на
колени и начала собирать пряжу. Когда служанка окончательно
опустила голову, я, крепко сжав спицу, подняла ее подбородок,
целясь острием в горло. Испуганные широко открытые глаза полнились
непониманием.
— Не хочешь по-хорошему, — я надавила сильнее, когда она
попыталась вдохнуть, — будет по-плохому.