— Нарисуй мне что-нибудь. Что
захочешь. Я буду рада любому рисунку.
— Но!.. Я не знаю! И я не очень
хорошо рисую! — я покосилась на настенные рисунки. И правда не
очень, но это дело практики. — Вам не понравится! Может, хотите
что-нибудь другое? У меня есть деревянная лошадка...
Ну-ну. Я не настолько опустилась,
чтобы забирать у детей единственных деревянных лошадок. Сразу
понятно, какого ты обо мне мнения, Микель.
— Оставь лошадку себе. А мне, —
осторожным движением сжимаю маленькую ладонь. Он не вздрогнул, и я
приняла это за успех, — очень хочется получить твой рисунок.
Пожалуйста. Я украшу им свою комнату.
Пораженный, Микель широко раскрыл
глаза и поджал губы. Напоминал совенка, который встретился со
змеей. Я мягко погладила его по руке и улыбнулась.
— Так что же? Облегчишь боль своей
сестры? — я перевела взгляд на перевязанную ладонь. — Или мне
придется звать лекаря?
— Нарисую! — вскрикнув, ребенок
охватывает здоровую ладонь двумя руками и крепко сжимает. — Я буду
очень стараться! Чтобы, — набирая воздуха, он продолжает, — чтобы
вам захотелось украсить им комнату.
Чистая победа. Я смеюсь и, потрепав
юного творца по голове, наблюдаю за тем, как он в спешке разбирает
краски. Пока он расставляет их в только ему известном порядке, я
осматриваю его комнату, поражаясь такой обыденной обстановке.
— Твой рисунок будет самым красивым для меня, Микель, — мой
взгляд падает на покрасневшие уши. — Это я знаю точно.
После того, как Микель начал активно
работать над своим «шедевром», я оставила его и, в сопровождении
молчаливой няньки-надоеды, вернулась к себе. Стоило нам дойти, как
я задумалась о направлении разговора. У меня были подозрения, и я
хотела их проверить. Очевидно, что по доброй воле она не
признается, но можно либо надавить на нее, либо сделать покорный
вид и отпустить. Присаживаясь на диван, я снова почувствовала боль
в ладони. Если рисунок Микеля и правда поможет, я уверую в его
геройские способности, и никто не сможет меня переубедить.
Решив, что начинать с плохого не
вариант, киваю на кресло справа от меня. Нина присаживается,
напряженная и недоверчивая.
— Нина, ты понимаешь, зачем я тебя
позвала? — она отрицательно мотает головой, но я игнорирую этот
жест. Мне нужно, чтобы она говорила со мной. И я заставлю ее это
сделать. — Если ты признаешься сразу, мы можем мирно разрешить эту
ситуацию.