— Я не буду с ним играть!
— Я не буду Джульеттой! — почти одновременно завопили мы с Хэйвудом. Если мне придется играть девушку, то только слепой не заметит, что я, собственно, девушка и есть! В полнейшем ужасе обернувшись к Хэйвуду, я увидела, что эта новость все же пробила маску его невозмутимости — глаза парня сверкали от негодования.
— Ищите другого актера, а я лучше буду Тибальтом! — категорично заявил он. — Тем более, его убили в середине, меньше мучиться. Я не буду признаваться в… в общем, я не буду играть Ромео!
Я невольно зауважала Хэйвуда за крепкие литературные познания. Я вот ни за что бы не вспомнила, кого и когда там убили.
— Ох, не переживайте! — чуть ли не пропел профессор Ферро. — У нас есть прекрасное платье для Эмиля, по его размеру и с такими, знаете ли, набитыми мешками спереди. Оно ему чудно подойдет, вы даже не заметите разницы! Джульетта из него выйдет превосходная. А если хотите поменяться ролями — то, пожалуйста, подеритесь еще с кем-нибудь, потому что пока у меня только два актера. Ах, какая будет постановка! — и профессор Ферро, мечтательно глядя вдаль, положил руки нам на плечи.
Наверное, в его воображении ему уже рукоплескала восторженная публика, а может, даже качала на руках за прекрасную пьесу. Передо мной же замаячил призрак близкого провала. О чем подумал Хэйвуд, я не знала: едва услышав про платье с мешками спереди, он вдруг глянул на меня с таким отвращением, словно я самолично их туда пришила. Больше я не осмеливалась на него смотреть.
«А зачем, кстати, на платье мешки?» — подумала я, и тут в голове мелькнула догадка. Какой ужас! В платье с мешками, которые улягутся на мои собственные… кхм… на мою собственную фигуру, я буду как никогда похожа на девчонку. Меня точно раскроют!
Тут, разорвав повисшее в кабинете молчание, в двери вломился Томас. Он с лету врезался в манекен, на котором был надет головной убор индийского вождя. Затем столкнул с небольшой этажерки статуэтку, свалившуюся на ковер. И, наконец, предстал перед нами.
— О, вы уже помирились! — обрадованно заявил он, увидев коллективные обнимания. Хэйвуд тут же, качнувшись, как-то ловко высвободился, а профессор, кашлянув, снял с нас руки. — Смотрите, какие у меня штуки! — он поддел рукава и показал нам тонкие браслеты из чего-то вроде меди, густо покрытые рунами. В его голосе звенел неподдельный восторг. — Настоящие антимагические оковы, как у преступника в Уллоксе!