Я снова обмакнула кисточку в тушь, провела первую вертикальную линию, и даже сумела изогнуть ее влево. Хорошо, что растерла мышцы после отжимания, а то много бы сейчас нарисовала, с дрожащими-то руками. Следующие две черточки вышли такими же ровными, правильной толщины. Прежде, чем рисовать горизонтальную линию, я подула на бумагу, убедилась, что тушь подсохла, и только потом продолжила наносить краску на лист. Не хватало еще размазать рисунок!
Наконец, основа иероглифа была готова. Теперь мне предстояло заполнить ее мелкими деталями. Откуда-то пришла уверенность, что я все делаю правильно. Рука с кисточкой двигалась уверенно и плавно. Дополнительные значки ложились на рисунок один за другим. Мало того! Я понимала, какой смысл добавляет иероглифу каждый из этих значков! Похоже, магическая помощь дракончика и память тела удачно сложились, переплелись и теперь помогали выполнить задание.
Работа увлекла меня. Я даже высунула и прикусила кончик языка от усердия. Правда, время от времени немного отвлекалась, потому что чувствовала на себе пристальный взгляд хозяина дома. Поднимала глаза и встречалась с горящим оранжевым взором: отворачиваться и делать вид, что не смотрит в мою сторону, Ардашир не считал нужным. В общем-то, правильно. Он же не мальчишка-школьник, тайком подглядывающий за понравившейся ему девчонкой!
― Первый иероглиф начертан, ― зачем-то похвалилась я.
Его превосходительство кивнул. Взглянул на часы, которые обнаружились в простенке между двумя окнами.
― Довольно быстро справился, Мартель. Продолжай.
Одобрительный и благожелательный тон Ардашира вдохновил и подстегнул меня. Я с энтузиазмом перешла ко второму иероглифу. Снова прикинула его строение, выделила и начертала самые крупные элементы основы. Взялась заполнять образовавшуюся решетку мелкими деталями.
В это время за окнами послышались шаги и голоса.
― Пиши. Я скоро. ― Ардашир отложил фолиант и вышел в открытое окно.
Окна в библиотеке были тоже больше похожи на двери ― начинались от пола и заканчивались почти под самым потолком.
Невольно я начала прислушиваться к разговорам, доносящимся с улицы.
― Такое несчастье, ах, такое несчастье! ― восклицал там писклявый женский голос. ― Ох, ваше превосходительство! Мы вас потревожили? Простите, простите!
― Что за несчастье? ― а это генерал. Даже издалека слышно, как он строг и суров. Говорит так холодно и сдержанно.