С выездом в Пермь Данька
подзадержался. Из-за весьма неприятного дела.
Дело в том, что из шести художников,
прибывших в прошлом году, четверо уехали обратно сразу после
запуска ветки до Кушвы, а двое остались – им отчего-то непременно
потребовалось нарисовать с натуры поезд зимой. В снегах. И они
остались «ждать натуры». Ну а когда снега повалили – ехать куда-то
стало уже опасно – грянула зима, причём уральская. К тому же, в эти
времена они, на взгляд бывшего майора, были куда более снежными и
холодными. Ну, ему так казалось… Но довольно быстро выяснилось, что
застрявшим художникам это пошло только на пользу. Потому что
местное купечество как с цепи сорвалось – насев на них с просьбами
непременно нарисовать им «портрету» (или как они это ещё называли –
«парсуну»). Причём одной многие не ограничивались. То есть сначала,
естественно, шла собственная, так сказать, парадная… затем, как
правило, заказывали семейный портрет, потом отдельные жены и детей,
а под конец могли пойти и всякие тёти, дяди, свояченицы, любимая
лошадь, собака и так далее. А поскольку платили купцы, впервые
дорвавшиеся до «самих» стипендиатов настоящей Петербургской
Академии художеств, не скупясь, да ещё и хвастаясь друг перед
другом кто сколько за собственный портрет отвалил – деньги в
карманы заезжих столичных «мастеров» просто валились потоком… Да и
сами художники, по собственной глупости, так же не сильно скрывали
свои доходы и, регулярно подвыпив в трактире, громогласно смеялись
над своими однокашниками, которые «удрали в Петербург», потому как
они упустили такие доходы, что оставшиеся теперь «сами стажировку в
Италии себе оплатить можем». Так что немудрено, что когда они перед
самым отъездом решили напоследок гульнуть в трактире по полной, в
дом, который они снимали, влезли воры и обчистили их до последней
ассигнации… После чего незадачливые «творческие люди», мучаясь с
похмелья, приползли к Даньке и, рухнув на колени, слёзно попросили
помочь «вернуть заработанное».
Бывший майор ещё с прошлой жизни
очень настороженно относился к людям так называемых «творческих
профессий» уж слишком много среди них подвизалось всяких бестолочей
и алкоголиков, прикрывающих собственную никчёмность «поисками себя»
и «люди ещё не доросли до того, чтобы понимать глубокий смысл,
заложенный в моих произведениях», да и настоящие таланты частенько
разменивали жизнь на гудёж и блядёж – но здесь деваться было
некуда. Пришлось впрягаться. В конце концов, эти два алкаша
появились здесь, на Урале, именно в рамках задачи, направленной на
развитие железнодорожного дела в России. Так что пришлось «учинять
сыск» и выворачивать наизнанку местные притоны и «малины».