Травоядный. Том I - страница 3
— Ох, что за бред я несу… Ну раз начал, — Позволь пожить нормально! Дай лет тридцать хоть! Можешь сделать фермером или конюхом каким! Только импотенции не надо! В таком случае я отзываю прошение! Хе-хе! — усмехнулся я сам с собой»
Тёмная пелена медленно застелила мир. Свет рассеялся, и не было ничего. Ни боли, ни страданий. Бесконечное небытие. Я умер смертью пса, пусть и самого сильного в этом вольере, названном мир. Спустя двадцать пять лет как пришёл на эту кровавую и жестокую землю вечно сражающихся кланов и родов, стран, империй, гильдий, отцов с сыновьями, братьев с братьями. Все сражались со всеми, и большинство уже и позабыло — зачем. Смерть была моей повседневностью, а тень её — моим прибежищем.
Но теперь я свободен от этого всего.
Наконец-то…
Что есть воля к жизни?
Инстинкт или долг?
А может проклятие?
— Кха-а-а!!! — я попытался вздохнуть, но жутко крепкая рука, словно стальные тиски, сдавила горло. — По…жа…луйста…! — хрипел я, не понимая, что происходит.
Перед глазами стояла влажная муть, словно разводы дождя на стекле, голова, казалось, готова была взорваться!
— Эй! Рихан, хватит с него! Он мне ещё нужен! — послышался грубый шершавый голос.
— Он посмел мне перечить! Смеяться за моей спиной! — ответил гнусавый и порывистый. — А Рихан такое не прощает!
— Брось, говорю!
Моё тело бесцеремонно подняли, я почувствовал, как ноги оторвались от земли одновременно с далеким звоном цепи. Я немного качнулся, и в следующий миг почувствовал всполохи ветра и услышал хлопанье ткани. И следом — удар! Сокрушительный грохот и треск: то ли костей — то ли досок! Вожделенный воздух безумным потоком ворвался в лёгкие, обжигая, словно кипяток, изрезая изнутри! Затем я почувствовал боль всюду: от пальцев лап и до кончиков ушей! Весь возможный спектр, все её оттенки одновременно! Как только первая волна ослабла, и воздух больше не казался смертельным ядом, меня стошнило перед собой кровью и желчью!
— Рихан, мать твою.
— Ты сказал бросить, я и бросил! — ответил гнусавый с нотками циничной насмешки. — Не забудь потом убрать своё дерьмо, тупая скотина!
Я вытер рот, всё ещё задыхаясь, и с трудом поднял голову, стараясь рассмотреть этого ублюдка. Часто моргая, пытаясь рассеять влажную пелену, я разобрал лишь смутные очертания перед собой и тут же увидел подошву сапога! Проясняющейся мир вновь озарился звоном и ярким светом, будто молния в ночи. Я отлетел и почувствовал, как лицо заливает чем-то тёплым — кровью, понял я. Затем пришла боль с удвоенной силой, добавив жуткие мерцание всюду и головокружение, будто я на палубе корабля в зверский шторм.