Город был окружен серыми стенами, которые явно повидали многое
на своем веку, а башни с ржавыми шлемами на крышах, казалось,
бросали вызов ветру и времени.
Склоны холмов, на которых раскинулся Лесталон, были густо
усыпаны травами, а внизу, где улицы так и жались к побережью, камни
домов постепенно переходили в серые булыжники причалов. На самой
границе города возвышалась крепость с высокими зубцами стен, с
которых открывался вид на гавань и океан.
В гавани одновременно находилось несколько десятков кораблей, от
массивных торговых судов до легких рыбацких лодок. Яркие вымпелы с
гербами торговых домов развевались на мачтах, придавая всему порту
ощущение вечного движения и суеты.
— Добрались... — улыбнулся я, когда все вылезли из фургона
наружу.
Наша телега медленно покатилась вниз, а я поймал себя на том,
что улыбаюсь. Ощущение было странное — как будто вернулся домой
после долгого отсутствия, хотя Лесталон был для меня всего лишь
очередной остановкой на пути к цели.
Даже не знаю, стоит ли радоваться тому, что большую часть
путешествия я провел в беспамятстве, или же нет. Но вот чего точно
не ожидал — так это того, что буду скучать по городам, их шуму,
стройкам и, конечно, людям.
Рурик взял поводья, и мы с ним оставались править фургоном, пока
другие отдыхали. Наши лошади неспешно катили нас к городским
стенам, и вот, наконец, перед нами появились массивные ворота.
Высокие каменные стены Лесталона нависали над дорогой, тянувшейся
вдоль холмов и усеянной пылью, которую поднимали отряд за отрядом
прибывающие в город караваны.
Подъехали к воротам, где нас встретили трое стражников в
сопровождении хмурого человека в дорогом плаще. Он явно был чем-то
вроде таможенника — весь в записях и печатях, сверяющий списки
прибывающих. Один из стражников остановил телегу движением
руки.
— Ваши документы, — коротко бросил он.
Я передал ему свитки, а Рурик достал свои бумаги. Таможенник
медленно прошелся глазами по нашим документам, остановившись на
моем статусе дипломата, что направляется на Плавающие Острова с
официальной миссией. Этот статус давал мне некую власть, и,
казалось, все шло гладко — они даже не стали проверять наш
фургон.
Но стоило разговору дойти до Цапли, как начались первые
сложности. У парня отродясь никаких бумаг не было, да и выглядел он
на контрабандиста — одет в обноски, взгляд дерзкий, словно вызов
бросает всем вокруг. Таможенник прищурился.