Надо же было так влипнуть с этим чертовым ящиком. Хотя, судя по
содержимому, он не чертов, а совсем даже наоборот. Призрачные
экраны вокруг начинали молча гаснуть один за другим. Кроме реплики
про Чернятинскую сталь от мультяшного ученого, от них не прозвучало
ни слова. Но судя по тому, как бегали глаза старика по его
чудо-панели — аналитики явно что-то оживленно ему писали. Он даже
на вошедшего умницу и эрудита не отвлекся. Тот зашел без столика на
колесах, салфеток и прочего антуража, и уже где-то нашел и надел
всегдашнее собранно-равнодушное лицо профессионала. С ошалевшим
лицом человека, которого разбудили выстрелом над ухом или звонким
неожиданным ударом половника о пустое ведро, оставался я один. Но
привести его в порядок не получилось даже вручную: потер лоб,
размял шею, похлопал по щекам — ноль реакции. Брови под прической,
и рот приоткрыт, как у жертвы аденоидов или несильно быстрого
умом.
Эрудит тем временем оправдывал свою характеристику. Ну, или
опровергал — тут как посмотреть. Он извлек из-за пазухи два свертка
и литровую банку с капустой. Хорошо быть толстеньким, как говорили
Пончик и Сиропчик в книжке про Незнайку. Или они не так говорили?
Не помню, но Федор тем временем развернул крафт-бумагу, в которой
оказались кусок сала с мясными прожилками и, неожиданно, приличный
шматок холодца, побольше, чем с ладонь. Из левого кармана штанов
достал бутылку, из правого — четверть буханки ржаного, три вилки и
три давешних лафитничка на тонких граненых ножках. В рюмки
поочередно дунул, прежде чем поставить на стол, чем явил в себе
родственную мне душу. После достал складной нож и, щелкнув
открывшимся лезвием, оперативно напластал хлеб и сало. Финальным
аккордом наполнил тару, уселся на свой стул, стоявший между нами со
стариком, и замер. Изумительной выдержки человек. На всю сервировку
у него ушло от силы минуты три. Высокий класс.
— Так, мужики, - Второв начал вовсе не в привычной своей
деликатной манере, - дураков за этим столом нет, но на всякий
случай контрольно предупреждаю: об увиденном здесь — ни слова, ни
намека никому!, - мы одновременно коротко кивнули, - Ну, за тайны и
мистику, мать их!, - и он закинул содержимое рюмки по назначению, а
затем пальцами достал из банки щепоть квашеной капусты и аппетитно
захрустел. Я чуть выпить не забыл от неожиданности. И тост был
двусмысленный, и поведение кардинала из имиджа выпадало полностью,
плашмя, навзничь.