- Это если Тобби отпустят, - с трудом говорит он.
Взгляд Риана теплеет, друг оглядывает приозерные заросли,
задержав взгляд на машине. Касается рукой горла, будто оно у него
заболело.
- Кто же его удержит… - произносит он, наконец.
Июль продолжается.
Он собирался очень долго, наверное, несколько
месяцев. Над лесом, над озером проползали одинаковые дни,
преисполненные покоем и одиночеством. По вечерам он ходил мимо
захваченных бурьяном дворов и полей на пристань, где садился
непременно лицом к тому берегу и ждал, когда солнце нырнет за
вершины деревьев. Накатывала прохлада, выбиралась мошкара и
прогоняла старика назад, в дом, и он, морщась от боли в коленях,
брел назад. Не решившийся, не простивший и все еще растерянный
случившимся.
А потом одним утром, проснувшись в тишине опустевшей
деревни, неожиданно для себя принялся собираться в путь.
Обстоятельно, как умел. И уже к полудню сел за весла, оттолкнул
лодку от пристани и погреб к противоположному берегу.
Легкая «Пелла» шла тихо-тихо. Слышно было только, как
шелестят по ее телу переломанные течением водоросли, да капает с
поднятых весел вода. Уключины молчали, он позаботился об этом перед
выездом. Навстречу ему с того берега полз туман. Его холодные
клочья несли с собой запахи болиголова и сырости.
Болото чувствовало его приближение.
Озеро он пересек за полчаса и вскоре направил лодку в
укутанную туманом протоку, исторгающую из себя белесую дымку.
Зашуршали по дереву кувшинки, осока, лилии. Царапнула борт ветка.
Старик медленно греб и слушал лесное безмолвие. Тяжелые кроны
деревьев загораживали небо, и влажный, тяжелый болотный запах
скапливался под ними.
Он озирался. Давал себе слово, что на этот раз
смотреть не будет, но то и дело поправлял капюшон, чтобы видеть
землю. Чтобы быть готовым.
Чем дальше от родного озера уводила его протока, тем
меньше было на деревьях листвы. Ивы, березы, ели — все они лысели
по мере его продвижения в пойме реки. Ветви превращались в
скрюченные пальцы, кора сползала с прежде могучих стволов. То тут,
то там виднелись завалы из поваленных лесных титанов. В лодке
лежала пила, но старик молился, чтобы судьба не заставила пускать
ее в ход. Потому что тогда он застрянет надолго, пропиливая себе
дорогу, и передумает. А значит простит предательство.