Произнеся несколько любезностей, он серьезным тоном начал говорить об Италии, об оккупированных Австрией провинциях, о необходимости объединения страны, о той задаче, которую он решил поручить ей и которая касалась Наполеона III…
– Ваш дядя, генерал Чигала, – сказал он, – уже говорил с вами относительно нашего плана.
Мне просто захотелось лично спросить у вас, согласны ли вы послужить этим несколько необычным способом делу объединения страны…
Госпожа Кастильоне улыбнулась:
– Согласна, государь!..
Король удовлетворенно кивнул.
– Благодарю вас, мадам. Скоро мы вручим вам точные инструкции и шифр, с помощью которого вы сможете без малейшего риска поддерживать с нами переписку… Через несколько дней я должен буду уехать в Париж в сопровождении господина Кавура. Мы с ним все подготовим для вашего приезда.
В десять часов Виктор-Эммануэль покинул Вирджинию и вернулся к себе во дворец. Всю дорогу ему не давала покоя мысль о том, что если французский император и будет работать над делом объединения Италии, то с очень приятной стороны…
Итак, все было подготовлено к тому, чтобы графиня могла отправиться, как выразился Сент-Олер, «заниматься подушечной политикой» в постели Наполеона III.
20 ноября король Пьемонта сел в специально оборудованный для его августейшей особы вагон и через два дня оказался в Париже.
Император принял его исключительно хорошо и принялся расспрашивать об Италии, этой «любезной его сердцу стране», и о семьях, с которыми когда-то он был знаком.
Ответы Виктора-Эммануэля очень удивили видавший виды императорский двор. Король с удовольствием рассказывал непристойные истории о дамах из высшего света Пьемонта, делая при этом многозначительные и «крайне неприличные жесты».
Оскорбленный таким поведением, граф де Вьель-Кастель написал вечером в своем дневнике:
«Король Пьемонта по разговору и манерам – вылитый младший армейский чин. Он часто наведывается к девицам легкого поведения и явно расположен оседлать всех дам. Разговор его более чем вольный, а вольность души даже не прикрыта кисеей сдержанности в выражениях: он любит выражаться грубо. Он, не стесняясь, рассказывает о своих любовных приключениях и, называя имена самых знатных дам в Турине, говорит просто: “Вот с этой я уже переспал” и тому подобное».
Когда кто-то завел разговор об одной из самых древних аристократических семей, король с улыбкой громко и отчетливо заявил, что спал и с матерью, и с дочерью