- Коня!
- Коня государю! - кричит во все горло Никита Вельяминов
и мне подводят статного аргамака.
Расстегнув богатую соболью шубу крытую драгоценной
парчой, вскакиваю в седло, проигнорировав пытавшихся меня подсадить
бояр. На коне я чувствую себя куда лучше, чем в наглухо закрытом от
внешнего мира возке. То есть в нем, конечно, имеются окошки, но они
забраны тканью сквозь которую ничего толком не видно, а открывать
занавески невместно, да и самому не хочется смотреть на мир
украдкой. Вместо привычного рейтарского камзола на мне теперь надет
нарядный зипун из тонкого сукна подбитый ради холодного времени
мехом. Одежду теперь хочешь-не хочешь надо носить русскую, но это
полбеды. Отвечающие за мое платье постельничьи и стряпчие так и
норовят одеть своего царя как попугая. Перед поездкой в монастырь
мне на полном серьезе предлагали сочетание из ярко-желтого зипуна,
небесно-голубых портов, красных сапог и все это с зеленым шелковым
поясом и красной же шапкой. Причем все это хозяйство максимально
украшено золотым шитьем и прочими излишествами. Пришлось сдвинуть
брови и строго глядя на ставшего главой постельничьего приказа
Шереметьева напомнить ему, что еду я не куда-то, а на богомолье.
Только так удалось настоять на более скромном варианте, выдержанном
в темных тонах. Вообще, конечно, лучше Шереметьева на это место
никого не найти. Сидя вместе с поляками в осажденном кремле он
сделал все, что бы сохранить царские сокровища и вполне в этом
преуспел. Кроме того именно он руководил поисками того что ляхи
припрятали перед сдачей и тоже много чего нашел. К вящему моему
сожалению сохранил он и немалое количество царских носильных вещей,
оставшихся от прежних самодержцев, которые перманентно пытается на
меня напялить. По хорошему, вещи царю должны шить новые и никому
другому их носить не полагается, кроме, разве что, какого-то
количества специально сшитых кафтанов и шуб предназначенных для
награждения особо отличившихся. Однако молодой государь скромен и
бережлив и сразу повелел копеечку экономить и на пустяки не
тратить.
Вскочив на коня, делаю знак своему телохранителю
Корнилию, и он цепляет на меня пояс со шпагой. Что делать без
оружия я чувствую себя голым, а на царской парадной одежде даже
мест для него не предусмотрено. Разве что пистолет хорошо прятать.
Шереметьев, правда, пытался выделить мне на такой случай парадную
саблю с рукоятью и ножнами, богато украшенными золотом и буквально
усыпанными драгоценными камнями, но я заявил что шпага моя есть
подарок короля Густава Адольфа, а потому здесь вам не тут. Подарок
царствующего монарха это дело серьезное и от меня отстали.