- Вы чего тут?
- Так сон твой охраняем, царь батюшка, - ответствовал
стрелецкий полуголова.
- Я вижу как вы охраняете, - пробурчал я, - того и гляди
лихие люди украдут государя вашего, а вы лиходеи и знать не
будете.
- Грех тебе говорить такое Иван Федорович, нешто тебя
потревожил кто, али помешал чему, - скроил умильную рожу
Анисим.
- Видел все?
- А чего, дело молодое, а я не такой дурак как твой
кравчий или стольники со спальниками-дармоедами. Скоро из царя
схимника сделают!
- Анисим! - повысил голос Вельяминов.
- А чего Анисим? Я уже тридцать пять годов Анисим! Когда
государыня из Стекольны* приедет, так то совсем другое дело будет,
а сейчас оно и не грех вовсе!
- Так все, прекратили базар! Лучше расскажите, от
лазутчиков вестей нет?
- Тихо все, государь, не знают воры о том, что мы
идем.
- Тогда седлайте коней, нечего засиживаться!
Никита с Анисимом бросились выполнять распоряжение, а я
обернулся и увидел, как на меня изумленными глазами смотрит хозяйка
двора.
- Чего ты красавица смотришь так, будто чудо какое
увидела?
- Они тебя государем назвали, - прошептала она еле
слышно.
- Ну, вот видишь, и царя повидала.
- Прости государь, - кинулась молодая женщина в ноги.
- За что простить, али неладно получилось? Поднимайся,
давай, застынешь чего доброго. Как зовут то тебя, красавица?
- Настею...
Услышав ее имя, я будто окаменел. Перед глазами проплыли
картины прошлого, кабак на окраине Новгорода, схватка с его
хозяином, наша жизнь в тереме, потом острог у поганого поля,
рассказ Ксении и перекошенное от ужаса лицо Золтана Енеке.
Наверное, вид мой в это время стал страшным, и Настя, невольно
вскрикнув, отшатнулась от меня и прижалась к бревенчатой стене
избы. В этот момент отворилась дверь, и из нее кубарем вылетел
растрепанный и босой Сенька и опрометью бросился между нами,
загородив сестру.
- Береги сестру, парень, - грустно усмехнулся я и на
негнущихся ногах пошел прочь.
Вскочив в седло, я обернулся к своим спутникам и махнул
рукой, дескать, трогаемся. Потом, проглотив, наконец, ком в горле
спросил у Вельяминова.
- Никита, а коней у воров давеча много ли отбил?
- Да есть маленько, кони вправду сказать неказистые, но с
паршивой овцы хоть шерсти клок, а чего?
- А ничего, оставь в сем дворе какую-нито лошаденку,
покрепче, потом сочтемся. Будет чем пахать людям по весне, и
за-ради Христа, не спрашивай меня ни о чем, а!