За первую половину двадцать восьмого
января, до того, как идти собираться в поездку к барону Шипунову,
совместными усилиями доделали первый тяжело вооружённый броневик,
установили и саму картечницу, и короба для боеприпасов, а также
собрали кабину последнего, пятого, грузовика, только без дверей и
обшивки, только каркас, дополнительные рёбра жёсткости и всё
внутреннее оборудование, от сидений до лебёдки. Очень хотелось
испытать «пулемётную тачанку» (дед, ага), постреляв из неё, но –
некогда. Иван Антонович и его подчинённые обещали без меня не
испытывать, но при этом смотрели на меня так, будто я у них
последнюю корочку хлеба забираю. Нет уж! Автомобиль мой, и
картечница моя – мне Император подарил, и главная работа по
установке – тоже моя. Так что и испытывать будем с моим участием.
Тем более, что патроны – тоже мои! Так что – завтра, всё завтра, а
на сегодня у них и другой работы хватит.
Я уже повернулся к выходу, когда
царапавшее меня какое-то несоответствие наконец-то выразилось
сформулированной мыслью. Одарённые, десятники… Вот оно!
– Иван Антонович! Вы говорили, что в
дружине только трое одарённых, все – огневики, да?
– Да, всё верно.
– А вы считали вместе с гарнизоном
Викентьевки? Там и командир – Клим Беляков – одарённый стихии огня,
и два шофёра, из тех, что в дружине под его командой числятся –
там, если не ошибаюсь, воздух и лёд, слабенькие, но для питания
грузовика их возможностей хватает.
Командир дружины посмотрел на меня
удивлённо и растерянно.
– А ведь вы правы. Я как-то привык не
воспринимать тот гарнизон... Не то, чтобы я не принимал их всерьёз,
нет, хотя шоферов настоящими дружинниками не считаю, это да. Для
меня они просто вооружённые экспедиторы, а вот командира дружины…
Теряю хватку, что ли?!
– Ну, надеюсь, до старческого
слабоумия нам с вами ещё очень далеко. Но, как говаривал мой дед:
тот не хозяин, кто хозяйства своего не знает.
– Да, это моя ошибка, простите. Готов
понести наказание.
– Ну, наказывать здесь пока не за
что, последствий это никаких не имело. Да и дружина пока ещё в
стадии становления, меньше месяца, как самостоятельно работать
стали. Но делить дружинников на сорта исходя из места их жительства
и службы – на мой взгляд, в корне неверно.
– Полностью и абсолютно согласен!
«Ну, ещё бы он не согласился – сам
хлебнул такого отношения, как ко второму сорту, из-за своей службы
в дальних гребенях».