Петровская революция и «длинный» XVIII век
По сравнению с историей пореформенной России век XVIII был изучен в западной русистике достаточно фрагментарно17, однако в последние десять лет в этом направлении сделаны большие успехи. Характерно, что немалое место в историографии, посвященной периоду 1700–1825 гг., занимают социальная история женщин и гендерные исследования. Оба эти направления развиваются во взаимном притяжении, обогащаясь методологическими подходами и фактологическими находками. Так, социальная история женщин сегодня интересуется не столько проблемами угнетения и сопротивления, сколько изменением социального статуса женщин, повседневностью и трансформацией идеалов фемининности. Гендерные исследования, по-прежнему адресуясь в первую очередь к изучению предписанных норм и моделей, обогащаются присущим социальной истории интересом к «живому опыту».
Центральное место в гендерной историографии России XVIII в. занимает петровская революция, ее значение и последствия. Как пишет Б. Энгель в своей обобщающей книге «Женщины в России», Петр ускорил процессы изменений, которые уже происходили в Московском царстве в последние десятилетия XVII в., и начал радикальную трансформацию российской политики, культуры и общества, преобразив их в соответствии с европейскими образцами. Для новых политических институтов и преобразованной армии требовались и новые люди – конечно, мужчины, которые вели бы себя, выглядели и даже думали иначе, чем их отцы и деды. Но для этих мужчин нужны были и новые женщины, одетые по европейской моде, умеющие себя вести в мужском обществе, которые воспитывали бы своих сыновей в современном духе. Они также должны были служить государству, но иным образом: их вклад реализовывался в семье, и понятие материнства начало обретать новую значимость (42, с. 11).
Метаморфозы, произошедшие в русском обществе в начале XVIII в., издавна привлекали внимание западных историков. В результате петровских преобразований сменился весь строй жизни, были затронуты самые глубинные пласты социальных отношений, в том числе гендерная идентичность. Для иллюстрации этого тезиса часто сравнивают «Домострой» с известным руководством для юношества «Юности честное зерцало» (1717). Причем если раньше при анализе этих текстов акцент делался на секуляризации и программе по формированию новых граждан, то с введением в научный оборот категории гендера произошло смещение акцентов. Так, Н. Коллманн пишет о том, что культурные трансформации эпохи Петра включали в себя и пересмотр идеалов маскулинности, а также отношения к любви. Мужчина должен был быть физически активным, умелым, смелым в бою, конечно же, религиозным, но не смиренным и покорным. Воинские доблести стали ассоциироваться с античными богами и героями, а не с защитой христианской веры. Кроме того, мужчина должен был быть образованным, усвоить европейский этикет и манеру одеваться, танцевать на ассамблеях с дамами, играть в карты, наконец, быть «кавалером» (89, с. 25).