И в преклонных летах святой Константин неустанно заботился о государстве, Церкви, народе. Он собственноручно составлял законодательные акты, вел обширную переписку с епископами ближних и дальних областей. Что же касается его доброты к бедным и обездоленным, «с утра до вечера он изыскивал, кому бы оказать благодеяние». Ежедневно по нескольку часов проводил он в своем домашнем храме в смиренных молитвах ко Всевышнему.
Равноапостольный – этим высоким именем величала Церковь святого Константина еще при жизни. Он сам сознавал свое апостольское призвание и молил о предстательстве старших собратьев – святых апостолов Христовых. В их честь он воздвиг двенадцать колонн, увенчанных серебряными чашами, в иерусалимском храме Воскресения Господня. Храм во имя апостольского лика святой император построил в Константинополе – здесь стояло двенадцать прекрасных ковчегов, а между ними была устроена гробница. Потом узналось, что в этой гробнице святой Константин надеялся упокоиться сам.
Равноапостольный император помнил, что он всего лишь смертный человек, и жизнь его протекала между страхом Суда и надеждой на милость Божию. Памятуя о неизбежной кончине, этим спасительным напоминанием он старался вразумить и других. Так, вызвав к себе вельможу-взяточника, святой Константин копьем очертил перед ним прямоугольник в рост человека, сказав: «Если бы ты приобрел все богатства и овладел всеми стихиями мира, и тогда не воспользуешься ничем более такого куска земли, да и то – удостоишься ли получить и это?» Придворному льстецу, дошедшему до утверждений, что император «здесь владычествует над всеми, а в будущей жизни будет владычествовать вместе с Сыном Божиим», святой Константин отвечал: «Ты лучше помолись о царе, чтобы он в будущей жизни удостоился быть рабом Божиим».
Равноапостольный Константин проводил истинно христианское житие, но только перед кончиной принял Святое Крещение. Подобное было тогда не редкостью. Со времен апостольских Церковь крестила младенцев из христианских семей (на возражение нынешних еретиков: как крестить не имеющих веры? – можно ответить словами Тертуллиана: «Душа человеческая по природе своей христианка»). Однако если в веру Христову обращался человек взрослый, он долго и тщательно готовился к Таинству духовного возрождения. Некоторые лукавили (как лукавят и сейчас при покаянии): думали пожить в греховных удовольствиях, а потом креститься и предстать пред Господом в младенческой чистоте новопросвещенного (во избежание такого лукавства пред Всевышним впоследствии Церковь воспретила затягивать период оглашения). Другие – и в их числе смиренный царь Константин – из страха Божия отлагали принятие великого Таинства, считая себя неготовыми, недостойными. Было у святого Константина и желание (не без примеси тонкого тщеславия): креститься в священных водах Иордана. Но вот в Никомидийской своей резиденции он почувствовал близкую кончину и понял, что откладывать далее нельзя. «Бог, ведающий полезное, удостаивает меня здесь принять печать бессмертия», – сказал умирающий император.